– А сэкономленные деньги я вам отдавать буду! – свекровь собралась жить у нас

Телефонный звонок разорвал субботнюю лень. На экране – «Свекровь». У Ангелины Петровны это редко значило просто поболтать. 

— Алло, дорогая? Это я, — ее голос звенел неестественно бодро. — У меня новость! Отличнейшая! 

Я машинально поправила полотенце на голове – только вышла из душа. — Привет, Ангелина Петровна. Какая новость? 

— Устроилась! Наконец-то! — Она выпалила название солидной фирмы. — Представляешь? Офис – буквально в пятнадцати минутах ходьбы от вашего дома! 

— Поздравляю! — Искренне обрадовалась за нее. — Это же замечательно! — Но в голосе прокралась настороженность. Этот энтузиазм был подозрителен. 

— Замечательно – не то слово! — Она сделала паузу. — Дорогая, слушай. Работа ответственная, уставать буду жуть как. А ездить от меня – это же полтора часа в один конец! С ума сойти! Целых три часа жизни в дороге! Каждый день! 

Мое сердце начало стучать чаще. Рука с телефоном похолодела. Я смотрела на крошечную кухню, где ноутбук мужа делил место со сковородкой, на дверь в единственную спальню, заваленную его папками. 

— И что же придумали? — спросила я, уже догадываясь, но надеясь ошибиться. 

— Придумала! Гениально! — Она засмеялась. — Буду жить у вас! Пока работа тут. Ну, недельки две-три, пока втянусь и пойму график. Места-то мне много не надо! Диван в гостиной – идеально! А деньги, которые сэкономлю на проезде – а это приличная сумма! – я вам отдавать буду! Вот! — Она выдохнула, явно довольная своим предложением. — Удобно же всем? Мне – близко, вам – подспорье! 

В ушах зашумело. «Диван в гостиной». Нашей единственной комнаты-студии, где этот диван был центром вселенной. Где мы завтракали, ужинали, смотрели кино, спорили. Где «пока недельки две-три» могли растянуться на месяцы или годы. Где ее присутствие, пусть и с самыми благими намерениями и обещаниями «отдавать», означало бы конец нашему личному пространству, тишине, возможности ходить в старом халате и не думать о чужом расписании. 

Муж в командировке. Решать надо было мне. Сейчас. 

— Ангелина Петровна, — начала я как можно мягче, но твердо. — Я очень рада за вашу работу. Искренне. Но… жить у нас… это невозможно. 

— Как невозможно? — Бодрость мгновенно сменилась обидой. — Почему? Места мало? Я же не буду мешать! Вставать буду рано, приходить поздно! Вы почти меня видеть не будете! 

— Дело не в этом, — я искала слова, не ранящие, но не оставляющие надежды. — Наша квартира… она очень маленькая. Для двоих. Для троих… это теснота, постоянный дискомфорт. Даже на две недели. Саша сейчас с головой в проекте, ему нужна тишина и концентрация. Я сама… — я сделала глубокий вдох, — я сама очень устаю, мне тоже нужно это личное пространство, чтобы восстановиться. Даже от самой себя. Представьте, если бы к вам вдруг подселились, даже ненадолго? Даже с обещанием отдать сэкономленные на проезде деньги? 

— Но это же совсем другое дело! — запальчиво возразила она. — Я же мать! Я помогу! Приберу, приготовлю! А деньги — я же сказала, отдам! 

— Ангелина Петровна, поверьте, дело не в деньгах, — голос мой дрогнул. — И не в готовке. Просто… это наш дом. Наше маленькое убежище. И впустить туда кого-то еще, даже самого дорогого человека, даже временно… это разрушит его. Нарушит хрупкий баланс. Я не смогу. Мы не сможем. Это было бы слишком тяжело для всех. Для вас в первую очередь. Вы будете чувствовать себя гостьей в тесноте, а мы — виноватыми. 

На том конце провода – молчание. Я слышала ее прерывистое дыхание. 

— Значит, так? — прозвучало глухо. — И вариантов нет? 

— К сожалению, нет, — прошептала я. — Ищите комнату рядом. Или студию маленькую. Это будет правильнее. И для вас комфортнее в итоге. Поверьте. 

Она положила трубку. Я стояла посреди кухни, чувствуя себя одновременно виноватой и невероятно облегченной. Да, я – стена. Да, я – невестка, не пустившая родного человека. Но в этом крошечном мире, за нашими стенами, были наши правила, наш воздух. И я только что отстояла их. Ценой сэкономленных свекровью денег и ее обиды. Цена, казалось, была справедливой.