– Я забрал свое, – муж вынес все из квартиры, пока меня не было, и ушел к другой

Я зашла в квартиру и остановилась. Вместо привычного уюта взгляд натыкался на пустоту. Словно на автомате, я сделала несколько шагов. Пропала не только крупная техника вроде плиты и стиральной машины, но и все мелочи, создававшие атмосферу дома — даже рамки с фотографиями и старый торшер. 

Я нащупала в кармане телефон. Первой мыслью было вызвать полицию, но сначала я набрала Максима. Он ответил не сразу. 

— Наконец-то! — резко сказал он. — Я забрал свое. Все, что заработал. 

— Это твоих рук дело? Объясни, что происходит? Где наши вещи? 

— Уволился с должности твоего мужа, — цинично рассмеялся он. — Неужели не догадываешься? У меня появилась другая. 

— Что ты несешь? Как другая? 

— Надоело притворяться. Ты меня во всем разочаровала. И как жена, и как спутница. 

— Почему ты молчал все эти годы? — воскликнула я. 

— Сейчас все высказал, и хватит с тебя, — парировал он. — Не звони больше. 

— А как же наш сын? Мы остались в голых стенах! 

— Твои проблемы, — последовал отбой в трубке. 

Я не могла осознать произошедшее. Восемь лет совместной жизни оборвались одним телефонным разговором. Он предал не только меня, но и нашего маленького Мишу, оставив нас без средств к существованию. Самое ужасное, что выплачивать кредит за эту опустевшую клетку предстояло теперь мне одной. 

Первые месяцы меня охватывало отчаяние. Спасали только сын и моя сестра, которая, не задавая лишних вопросов, переехала к нам и помогла держаться на плаву. 

Родители Максима, Евгения Леонидовна и Петр Сергеевич, узнав о случившемся, тут же отстранились. 

— Раз наш Максик с тобой не живет, то и общих дел у нас нет, — сухо заявила свекровь. 

Я и не надеялась на их поддержку, они всегда ставили интересы сына выше всех. 

Позже я узнала от подруги, что Максим официально оформил отношения с той, ради которой ушел. Три года понадобилось мне, чтобы по крупицам собрать жизнь заново. Я нашла новую работу. Мы почти забыли о существовании того человека, как вдруг раздался звонок. 

— Алло, Софья, это Евгения Леонидовна. 

За все это время она ни разу не проявила интереса к нашему существованию. 

— Здравствуйте, — ответила я нехотя. 

— Как твои дела? — в ее тоне не было ни капли искреннего участия. 

— Все хорошо. 

— Рада слышать. Звоню по делу. Ты в курсе, что с Максимом случилась беда? — она перешла к сути. 

— Нет, не знаю, — ответила я бесстрастно. 

— Неплохо бы проявлять внимание к судьбе человека, с которым столько лет прожила, — в ее голосе послышался упрек. 

— Мне это неинтересно.

— Сын теперь прикован к кровати. Ему требуется постоянный уход. 

— Сочувствую, — произнесла я ровно. — Но он мне больше не муж. 

— К чему эти пустые слова? Забирай его к себе и выполняй свой долг! — прозвучало как приказ. 

— С какой стати? У него есть другая семья, пусть они и занимаются им. Или вы сами. 

— Та женщина его кинула. Пока он лежал в больнице, она продала его машину и скрылась, — пробормотала Евгения Леонидовна. 

— Что ж, мне действительно жаль, что вы через это проходите, — сказала я. 

— Хватит лить воду! Ты обязана его забрать. 

— Нет. 

— А как же совесть? У вас общий ребенок! 

— Когда ваш сын оставил нас среди голых стен, он о Мише не подумал. Почему я сейчас должна думать о нем? Как сказал тогда мне сам Максим — это ваши трудности, — ответила я, чувствуя, как с души спадает тяжелая ноша. 

Бывшая свекровь разразилась монологом, полным яда и проклятий, и бросила трубку. Позже я узнала, что она забрала Максима к себе, но очень скоро устала от тягот ухода. Не продержавшись и двух месяцев, Евгения Леонидовна оформила его в специализированный пансионат. Родным она жаловалась, что сама слишком стара и немощна, а вот я, неблагодарная, могла бы и проявить человечность. Я же смотрела, как Миша играет на полу, и понимала — эта глава нашей жизни наконец закрыта.