Я поддерживала мужа изо всех сил, а он отблагодарил меня новостью.

Когда мы с Виктором только начинали жить вместе, у нас была одна большая однушка. Да-да, не какой-то там дворец, но своя. В ней и появился наш Артём — маленький комочек счастья и… бесконечного беспокойства. Серьёзно, этот малыш вообще не спал, если его не укачивали. Ни минуты!

— Ты хоть присела сегодня? — спрашивала меня соседка по подъезду, когда видела, как я уже в третый круг обхожу двор с коляской.

— Присела? Я уже срослась с этой коляской! — шутила я, хотя на самом деле было не до смеха.

Стоит мне только остановиться — начинается концерт. Громкий, отчаянный, без антрактов. Другие мамы сидели на лавочках, читали книжки, щёлкали семечки…

 я? Я топала круги, как паровозик, лишь бы он не проснулся. Все журналы, которые я собиралась прочитать за декрет, ушли… вместе с той самой коляской на Авито.

Виктор тогда работал не покладая рук — у него была своя строительная фирмочка. То дом под ключ, то балкон застеклить, то плитку в ванной переложить. То есть — шабашки, как он их называл. Возвращался поздно, уставший, в пыли, но дома его ждал ужин, чистая постель и я — невыспавшаяся, но всё ещё на ногах.

Я не только борщ варила и подгузники меняла, но ещё и за бухгалтерией его фирмы приглядывала. В налоговую писала, с бумагами разбиралась. Всё тянула. Честно говоря, порой я чувствовала себя, как будто у меня два ребёнка — Артём и Виктор. Один плачет, второй молчит. Ну а кто всё держит? Я.

Однажды приехал папа — из Ярославля. Посмотрел на меня, как я полусонная, с фингалом под глазами (от усталости, а не от Виктора!), стою над коляской и шепчу «ш-ш-ш, спи, спи...», и сказал:

— Всё, дочка, я буду приезжать каждую неделю. Помогу. Вместе справимся.

Так и было. Мы с папой стали командой. И Тёма рос с любовью и заботой. Виктор... ну, он бывал. Возил сына на всякие «губернаторские ёлки» и выставки. Артём — парень умный, всё понимал. Папу любил, но без иллюзий.

До декрета я работала адвокатом в крупной юрфирме. Деньги были приличные. Именно мои доходы позволили нам купить ту самую однушку, сделать в ней ремонт, поехать на море. Виктор вкладывал в бизнес — ну, то есть, покупал инструменты и арендовал технику. Домой приносил мало. Но я не жаловалась — мы же семья, правда?

Через пару лет дела у него пошли в гору. Фирма разрослась, и Виктор уже не ездил на шабашки, а руководил. Деньги пошли, начались серьёзные стройки. Мы переехали в новый дом — большой, светлый, шикарный. Только вот… я в нём была одна.

Виктор стал приходить всё реже. А если и появлялся, то с порога — к холодильнику, потом в спальню. На вопросы отвечал коротко, иногда раздражённо.
— Вить, ты вообще со мной поговорить не хочешь? — как-то раз спросила я.

— Устал. Разговоры не по плану. Дай отдохнуть, — буркнул он.

Сын рос, пошёл в школу, а я всё также оставалась тенью в собственном доме. Всё для семьи, всё для уюта, всё ради спокойствия. А потом… однажды вечером Виктор зашёл домой, как обычно, тихо. Сел за стол, посмотрел на меня и говорит:

— Ты знаешь… Тут такое дело. Я подал на развод. В этом доме будет жить моя новая семья — жена и дочка.

Я замерла. Мир просто вывернулся наизнанку.

— Какая… какая ещё жена? Какая дочка? — прошептала я, не веря.

Он лишь пожал плечами:

— Всё уже решено. Я забираю дом. Вы с Артёмом остаётесь в квартире.

Ни объяснений, ни сожалений. Как будто мы были деловой проект, срок которого истёк.

Вот так мы с сыном снова вернулись в ту самую однушку. Та же дверь, те же стены, даже занавески я не меняла. Только вот теперь я была не сломанная мама в декрете, а женщина, которая пережила предательство и осталась сильной.

Артём обнял меня крепко в первую же ночь:

— Мам, всё будет хорошо. Главное — мы вместе.

И в тот момент я поняла: да, это и есть дом. Там, где тебя любят. Без условий. Не за борщ, не за справки в налоговую, не за ухоженную спальню. А просто так.

Иногда я вспоминаю, как бегала с коляской, как пыталась выжить в пустом доме, где всё было, кроме счастья. Но ни о чём не жалею. Всё это сделало меня такой, какая я есть. Я — мама. Я — сильная. И я точно знаю: если любовь настоящая, то она выдержит всё. А если нет — её и не было.

Теперь я живу не в "однушке", а в маленьком, но тёплом мире, где есть смех моего сына, запах кофе по утрам и тихое счастье — быть нужной. Настоящей. Настоящей семье. Пусть и вдвоём.