Бывший просится назад и начал меня преследовать, чтобы помешать отношениям с другим мужчиной

Все началось с сообщения: «Прости. Не могу без тебя». Текст с незнакомого номера заставил меня задрожать, будто октябрьский ветер проник в квартиру. Я удалила его, не ответив. Но на следующий день курьер принес букет белых роз — моих любимых. Тогда я поняла: это Руслан.

Мы расстались год назад, после двух лет токсичных качелей между «я тебя ненавижу» и «давай попробуем снова». Он бил посуду, когда злился. Говорил, что я «слишком холодная», когда отказывалась мириться после ссор. Последней каплей стал вечер, когда он вырвал из моих рук телефон, увидев уведомление от коллеги-мужчины. Тогда я собрала вещи, пока он спал, оставив ключи на столе.

Но теперь он вернулся. Сначала это были звонки с незнакомых номеров. Потом — тени за окном кафе, где я встречалась с Виктором. Новый мужчина в моей жизни, с мягким голосом и привычкой спрашивать: «Ты уверена?» прежде чем обнять. Руслан словно чувствовал, где мы будем. Однажды он подошел к нашему столику, от него несло алкоголем.  

— Ты даже не представляешь, через что я прошел, — прошипел он, игнорируя Виктора. — Вернись, или пожалеешь.  

Виктор встал, заслонив меня. Его спина напряглась, как тетива лука.  

— Уходи, — сказал он уверенно. Руслан засмеялся, но ушел.  

После этого все стало хуже. На работе он доставал звонками с разных номеров. На машине появилась надпись —  «Ты моя». Я сменила номер, но страх уже вросся под кожу, как заноза. Однажды ночью, когда Виктор провожал меня домой, Руслан выскочил из-за угла.  

— Ты думала, спрячешься за этим ублюдком? — он шагнул ко мне, сжимая в руке что-то блестящее.  

Виктор толкнул меня за спину, бросившись вперед. Помню глухой удар, крик, кровь на асфальте. Позже в полиции сказали, что это был карманный нож. Руслана задержали — оказалось, он следил за мной неделями.  

Когда я пришла в больницу к Виктору, он не отпускал мою ладонь, повторяя:  

— Это не твоя вина.  

И тогда я разревелась. Но не от страха или жалости к себе. Слезы текли яростно, обжигая щеки, словно вымывая из меня последние осколки прошлого. Я вытерла их, глядя на Виктора.  

— Больше не позволю ему воровать нашу жизнь, — сказала я твердо. — Ни одной минуты.  

На следующий день пошла в полицию с распечаткой всех угроз и фотографиями надписи на машине. Завела отдельную папку, куда сложила даже старые скриншоты переписок с Русланом — те, что когда-то стыдливо прятала в «архиве». Подала заявление. А еще записалась на курсы самообороны.  

Виктор, с его перебинтованной рукой, сидел рядом на первой тренировке. Когда инструктор показал прием, как вырваться из захвата, он кивнул:  

— Страшнее моей бабушки со скалкой не выглядишь, но я бы не связывался.  

Мы смеялись. 

А потом был суд. Я говорила четко, глядя Руслану в глаза. Он ёрзал на стуле, пытался перебивать, но судья резко стучала молотком. Когда объявили решение об обязательных работах на год, он скривился в ухмылке:  

— Думаешь, это что-то изменит?  

— Уже изменило, — ответила я, поворачиваясь к выходу. За дверью ждал Виктор с двумя стаканами кофе, один из которых он упорно держал перебинтованной рукой.