Вот дела наладятся и сразу свадьбу сыграем! – ухажер тянул время и вытягивал из меня деньги, пока я строила планы на совместное будущее

Игорь появился в моей жизни два года назад – молодой, напористый, с обезоруживающей улыбкой. Пять лет разницы? Ему будто дела не было. Мне тридцать семь, своя маленькая студия, стабильный доход от бутика с авторскими украшениями, даже машинка б/у. А вот счастья... настоящего, женского, не хватало. Мужчины пугались моей целеустремленности. Я же, стоило впустить кого-то в сердце, строила воздушные замки на третьем свидании. Обычно они рушились в тишине после моего: «А представляешь нашу свадьбу на берегу моря?..» 

Игорь был другим. Уже через месяц он сказал то, о чем я мечтала:

— Зачем тянуть резину, Вера? — Он взял мою руку. — Мы взрослые люди. Давай жить вместе. Привыкнем — и под венец. Что скажешь? 

Сердце забилось. Наконец-то! Настоящий мужчина, смелый, ответственный. 

Переезжать он предложил к себе. Я удивилась: 

— А почему не ко мне? Моя студия, не съемная. 

— Вер, нет, — он покачал головой, лицо стало серьезным. — Моя «двушка» просторнее, светлая. Пусть и съемная. Твою студию сдадим — дополнительный доход. Хозяин — друг, он за границей. Договор у меня долгий, три года еще. Потом, глядишь, выкупим эту квартиру у него! Месяц по девяносто — и за четыре года наша будет. Детям наследство. 

Он знал, куда бить. «Дети». Это слово растворило последние сомнения. Девяносто тысяч? По силам, если сдавать студию. 

Сразу после моего переезда грянул «кризис»: 

— Вер, честно, — он виновато смотрел в пол. — Заказов на мебель (он якобы был дизайнером) — ноль. За аренду прошлый месяц еще не заплатил. Выручишь? 

— Конечно! — Я полезла за телефоном. — Реквизиты. 

— Лучше на карту, — быстро сказал он. — Хозяин ее знает, поймет, что от меня. Удобнее. 

Перевела. Он расцвел, чмокнул в щеку: 

— Ты мой ангел-хранитель! Вот дела наладятся — и сразу свадьба. Все как у людей: ты в белом, я в смокинге, ресторан! 

Я купалась в его словах, закрывая глаза на правду: Игорь не приносил в дом ни копейки. Продукты, бензин для «его» моей машины, одежда — все мое. Он «занят», он «ищет заказы». 

Через год заговорил о ремонте: 

— Дорогая, освежим квартиру? Все равно потом, когда выкупим, делать. Лето — самое время. Деньги есть? 

— Есть, — ответила я. Аренду от студии копила. — Если не хватит, в сбережения влезем. 

— Супер! — Он сиял. — Поехали выбирать! На твой вкус. 

Я носилась по магазинам, вкладывая душу в каждую деталь «нашего» гнезда. Деньги таяли. Он пропадал «на работе», а я дышала пылью, гоняя на такси за стройматериалами. Мою машину он теперь «крепко держал»:

— Вер, мне же по клиентам! На маршрутке? Ты шутишь? Заказывай такси, указывай в приложении, что везешь плитку. 

Я не знала, что «мебельного цеха» не существует. Что он давно уволился. Мои деньги текли рекой на его «развлечения». Он начал пропадать ночами. 

— Игорь, где ты? Третья ночь за неделю! — не выдержала я. 

— У родителей, — ответил он по телефону. — В квартире дышать нечем, пыль! Здоровье дороже. Аллергию схвачу. 

— Но я же тут! Познакомь меня с ними наконец! Полтора года вместе! 

— Знают, знают о тебе! — заверил он. — Папа нездоров, маме не до гостей. Позже.

Ремонт съел мои сбережения. Прошло еще полгода. Я чувствовала, как он отдаляется. Потом появилась Она – юная, с звучным именем Доминика. Я стала его раздражать. Его отговорки про свадьбу стали грубыми. 

— Всё кончено, Вера. Ты — не моя судьба. Собирай вещи и съезжай. 

— Что?! Почему?! — требовала я объяснений. — Вчера еще планы строили!

— Встретил другую. Молодую. Красивую. Она родит мне детей. Ты для этого уже стара. Уезжай. 

— А квартира? — вырвалось у меня. — Я три года платила! 

Он рассмеялся. 

— Успокойся. Квартира моя. Всегда была. Никакого «хозяина-друга» не существовало. Неужели не поняла? Я тебя использовал. Ты думала, я мог полюбить такую? — Его взгляд скользнул по мне с презрением. 

Я плакала беззвучно, судорожно сгребая вещи в чемодан. Унижение жгло щеки. Съехала в тот же день. Теперь я сижу в своей пустой студии. Миллионы... годы... вера... Любовь? Нет. Глупость. И тишина. Только тишина и холодная правда в стенах, которые помнят мои наивные мечты.