– В кого ты такая бездарная? – каждый мой шаг был под материнским прицелом после ухода сестры

Слезы снова подступали к горлу. Я смотрела в окно на угасающий вечер и думала, что этот дом давно превратился для меня в клетку. 

Иногда мне казалось, что я сойду с ума. Как же мне надоело это вечное напряжение, этот неусыпный контроль. Я ловила себя на мысли, как завидую Кате. Моя сестра сумела вырваться, наладила свою жизнь в другом конце города. Она свободна. Правда, я знала, какой ценой ей это далось: бесконечные подработки, крошечная студия и полное одиночество. Зато никаких приказов, никаких унижений. 

Помню их последнюю ссору, будто вчера это было. 

— Хватит! Я больше не вынесу твоих приказов! — крикнула тогда Катя, сжимая в руках старый рюкзак. 

— Как ты со разговариваешь! — мать негодовала. — Пока я здесь хозяйка, будешь делать так, как я сказала! 

Катя была младше меня, всего шестнадцать. Но в тот день она выглядела взрослее всех нас. Она просто вышла за дверь, хлопнув ею так, что задрожали стены. Полиция, поиски… Все было. Но она не вернулась. 

После ее побега каждый мой шаг был под прицелом. Дорога из института домой должна была занимать ровно двадцать минут. Любая задержка — немедленный звонок и поток подозрений. Встречи с подругами превратились в сложную операцию, требующую предоставления всех их контактных данных и адресов. А уж о парнях не могло быть и речи. 

— Ты пойдешь на экономический, — это было не предложение, а приказ. Я пыталась робко возражать, намекнуть, что хочу в художественное училище. 

— Какая еще живопись? Это не профессия! Ты должна получить нормальную специальность! 

Я не поступила на бюджет. Мать согласилась оплатить коммерческое. 

— В кого ты такая бездарная? — шипела она, просматривая мои результаты. — Ясно, в отца. Сбежал, когда было трудно, и ты такая же! 

Учеба давалась тяжело. Единственным лучом света в этой серости стали редкие встречи с Катей. Мы тайком виделись в кафе, где она подрабатывала. Именно там я и встретила Артема. Он был старше меня, работал IT-специалистом. Подошел сам, показался таким спокойным и надежным. Мы разговорились, и я забыла обо всем на свете. 

— Осторожнее, — предупредила Катя, заметив мое оживление. — Он часто здесь бывает. С ним все в порядке, но помни о бдительности. 

Свидания с Артемом стали моим тайным счастьем. Я выкраивала минуты, придумывала отговорки, жила в постоянном страхе разоблачения. И оно случилось. Мать вернулась из командировки раньше срока и застала нас дома. 

— Что это значит?! — закричала она. 

— Мама, успокойся, мы просто разговаривали! 

Артем пытался что-то объяснить, но в него полетела ваза. Мне пришлось буквально вытолкнуть его в подъезд. 

Последовал домашний арест. Отчаявшись, я объявила голодовку. На третий день мать сломалась. Она вернула мне телефон, и я тут же позвонила сестре. 

— Ты в курсе, что наша мать пыталась подкупить твоего Артема? — без предисловий спросила Катя. 

У меня похолодело внутри. 

— Он отказался, — продолжала она. — Но, кажется, у них было какое-то прошлое. Мать что-то нашептала ему про их старые отношения. 

Я не знала, кому верить. Но на следующий день Артем пришел сам. 

— Я все рассказала дочери! — лгала она, глядя на меня победным взглядом. — О наших отношениях! 

— Это неправда! — Артем был бледен. — Она сама ко мне приставала, когда я настраивал технику в ее магазине! Я ей отказал! 

Я смотрела на них обоих: на мать с ее перекошенным от злобы лицом и на Артема, в чьих глазах читалась лишь правда. Я молча прошла в свою комнату, взяла сумку, где уже лежали паспорт и самые необходимые вещи — я тайком собрала их после того звонка. 

— Я ухожу, — сказала я. 

— Куда?! — взревела мать. 

— Просто ухожу. 

Я взяла Артема за руку, и мы вышли, оставив за спиной ее оглушительное молчание. Я просто хотела начать свою жизнь.