У меня родился сын, а у нас с тобой уже ничего не получится, – сказал муж

Мы познакомились с Денисом на втором курсе, в библиотеке. Он искал учебник по термеху, а я случайно взяла его экземпляр. Извинилась, мы разговорились. Через полгода он признался в любви, подарив книгу Бродского с надписью: «Ты — мой единственный правильный выбор».

После свадьбы мы сняли маленькую квартиру. Я вешала шторы, а он прибивал полку и случайно разбил рамку с нашей фотографией. Мы смеялись, целовались среди осколков. Ничто нас не разлучит, казалось тогда.

А потом всё изменилось.

Сначала мелочи: он перестал оставлять утренние сообщения «Хорошего дня», забыл про наши традиционные воскресные блинчики. Говорил: «Проект, дедлайны, ты же понимаешь». Я понимала. До последнего.

В тот вечер, когда пришла она, я как раз разогревала ужин — гречку с котлетами, его любимые. Неожиданно раздался звонок.

Девушка в синем пуховике стояла на площадке, приглаживая волосы.

— Вы жена Дениса?

— Да.

Она достала телефон. На экране — Денис в больничном кресле с крошечным свертком в руках. Его лицо светилось так, как не светилось даже в день нашей свадьбы.

— Это Артем. Ваш муж — его отец.

Я автоматически потрогала живот. Мы с Денисом два года пытались завести ребенка. Не получалось.

...

Когда он вернулся, я сидела на кухне с холодной чашкой чая. Он сразу понял — увидел мое лицо.

— Ты знаешь, — сказал он.

Я кивнула.

— Почему не сказал сразу?
— Боялся.
— А сейчас не боишься?
— Сейчас уже поздно.

Он рассказал всё. Как познакомились на корпоративе (оказывается, она стажер в его компании). Как сначала было «ничего серьезного», а потом — тест с двумя полосками.

— Я предлагал ей деньги... но она сказала, что хочет растить его сама.

— А ты? Что ты хочешь?

Он долго молчал, смотрел в окно.

— У меня есть сын, — наконец сказал он. — А у нас... у нас ничего не получится.

Я встала, высыпала гречку в мусорное ведро. Котлеты отдала собаке. Потом пошла в спальню, вынула чемодан. Руки дрожали, но я методично складывала вещи: пижаму, зубную щетку, тот самый томик Бродского.

— Куда ты? — он стоял в дверях, бледный.
— Не знаю. Но здесь мне больше нечего делать.

На улице моросил дождь. Я села в первую попавшуюся маршрутку, уткнулась в окно. В кармане жужжал телефон — мама, подруга, коллега. Я выключила его.

В кафе напротив женщина кормила малыша из ложечки. Он смеялся, размазывая кашу по лицу. Я закрыла глаза. Теперь у него есть семья. А у меня — только билет в один конец и чемодан, в котором даже нет половины моей жизни.

Самое страшное? Я до сих пор люблю его.

Но у нас действительно ничего не получится.