- Ты моему сыну не наследника родила, а куклу какую-то, - свекровь так требовала внука

Когда у нас с Васей родилась Жанна, мы были очень рады. Муж признался мне, что всегда хотел именно девочку.

Эльвира Станиславовна, моя свекровь, тоже прониклась теплом к внучке. Она приезжала, когда Жанна была маленькая, оставалась с ней, давала мне возможность поспать, отдохнуть. Я была очень благодарна свекрови за все, что она делала. И никак я не могла подумать, что наши с ней отношения испортятся.

Когда Жанне исполнилось 3 года, мы с Васей купили трехкомнатную квартиру. Нам хотелось больше пространства, а деньги позволяли расшириться.

- Красота какая у вас, – сказала тогда Эльвира Станиславовна. – Теперь можно и за вторым ребенком. Одна же Жанна не будет расти. Не нужно допускать этого. Иначе она вырастет эгоисткой.

Мы с Васей сказали тогда, что подумаем, что решим этот вопрос. И свекровь это восприняла так, словно мы пообещали ей второго малыша в ближайшей перспективе.
С тех пор Эльвира Станиславовна все чаще и чаще заводила разговор про второго ребенка. Сначала это казалось мне забавным. Но потом эта тема меня стала раздражать, потому что поднималась она постоянно.

- Ты бы поговорил с мамой, - попросила я как-то мужа. – Все-таки надо как-то ей умерить пыл свой.

Вася разговаривал с Эльвирой Семеновной. Но только толку от этого не было, потому что она по жизни привыкла слышать только саму себя.

В этом году Жанне исполнилось 8 лет. И мы летом в отпуске решили отправиться на дачу к свекрови. Эльвира Семеновна давно нас приглашала, но мы никак не могли к ней выбраться.
В первые несколько дней все было ничего. Мы отдыхали, купались в озере. Я хотела что-то помочь свекрови на огороде, но она сказала, что справится сама.

- Вы бы лучше над другим вопросом работать начали, - стала говорить Эльвира Семеновна. – Жанне уже 8 лет, она одна растет. Ей нужна компания, чтобы веселее было, чтобы ненужные черты характера не развивались.
- Мама, мы это обсуждали уже, - сказал Вася.
- А ты не начинай тут. Не надо за свою жену заступаться.

У меня полезли глаза на лоб. Свекровь была не просто настойчивой. Она стала агрессивной. Я никогда не видела ее такой.

- Ты моему сыну не наследника родила, а куклу какую-то, - обратилась ко мне свекровь. – Что я должна делать? Я не могу на это спокойно смотреть. Я хочу, чтобы наш род продолжался. А эта девочка замуж выйдет, фамилию поменяет. И что от нас тогда останется? Я же хочу, чтобы здесь жили наши потомки.
- Они и так будут жить здесь, мама, - вмешался Вася. – Какая разница, какая будет у Жанны фамилия? Она останется моей дочкой навсегда! И я люблю ее.

Жанна в этот момент вышла из-за угла дома. Она была явно расстроена, у нее слезы текли из глаз. Я сразу поняла, что она все слышала.

- Мама, а почему я – кукла? – тихо спросила у меня дочь.

Вася не дал мне ничего сказать. Он подошел к Жанне взял ее на руки, спросил, хочет ли она уехать. Дочка стала кивать головой.
И мы с Жанной пошли в дом, чтобы собрать вещи, а потом отправились в машину. Вася еще поговорил с мамой, а потом пришел к нам.

- Не будем пока что с ней общаться, - сказал муж по пути домой. Пусть подумает, что сказала.

Свекровь не звонила несколько недель. Потом она поняла, что навстречу ей никто не пойдет, поэтому сама начала набирать.
А когда Вася не взял трубку, Алевтина Семеновна приехала к нам. Но мы дверь не открыли ей, потому что не хотели общаться. Больше попыток установить контакт свекровь не делала.

Самое интересное началось через полтора года. Я тогда родила сына, внука Алевтины Семеновны, о котором она так мечтала.
Эту новость свекровь узнала от своей сестры. С теткой-то Вася не переставал общаться. И тогда Алевтина Семеновна стала нам звонить, писать сообщения. Она поздравляла с появлением наследника, а также просила о том, чтобы ей показали внука.

- Мама делает вид, что ничего не случилось, не думает даже извиняться, - сказал Вася. – Я не намерен забывать все, что было. Она тогда перешла все границы дозволенного.

Я была согласна с таким решением. Алевтина Семеновна тогда действительно перегнула палку. Я не хотела, чтобы эта женщина опять что-то сказала мне или Жанне, которую мы в тот раз с трудом успокоили.