– Твой стресс из-за сахара и мучного, – убеждал коллега, севший на кетодиету, когда мне надо было просто выговориться

Мой внутренний мир в последние недели напоминал натянутую струну, которая вот-вот лопнет с тонким, болезненным звоном. И вот, в среду, во время обеденного перерыва, эта струна задрожала. Мы сидели с Олей на потрепанном диванчике у кулера, и я, глядя в стаканчик с чаем, пыталась объяснить подруге, что со мной творится. 

— Понимаешь, — говорила я, — у меня не просто плохое настроение. Это как будто внутри меня поселился какой-то зверь, который то ноет от беспричинной тоски, то сжимается в комок от паники. Я просыпаюсь уже уставшей. От звонка будильника у меня замирает сердце. 

Оля слушала, кивая, ее глаза выражали понимание. И в этот момент мой слух уловил знакомое похрустывание. Из-за угла появился Федор. Он жевал лист салата айсберг из прозрачного контейнера, и его лицо светилось уверенностью проповедника. Мы его не звали. Он просто подошел, привлеченный, видимо, запахом нашего дискомфорта. 

— Я слышу, ты говоришь про стресс, — произнес он, прожевав. Его тон не предлагал помощи, он констатировал диагноз. — Это инсулиновые качели. У тебя в крови настоящая гормональная буря из-за сахара и мучного. 

Я промолчала, надеясь, что он поймет намек и уйдет. Но Федор сделал глоток своей воды с лимоном и продолжил, тыча в мою сторону огурцом. 

— Тебе нужен жир, понимаешь? Хороший, качественный жир. Сливочное масло, авокадо. И никаких углеводов. Ни-ка-ких. Мозг перестанет зависеть от глюкозы, перейдет на кетоны, и ты сама не заметишь, как это чувство постоянной тревоги испарится. Я вот уже третий месяц на кето, и голова ясная, как горное озеро. 

«Горное озеро», — с истерической яростью подумала я. В его голове, видимо, плавали не кетоны, а розовые дельфины просветления. 

— Федор, спасибо за совет, — попыталась вежливо отшить его я, но он не услышал. 

— Вчера, например, у меня был день: на завтрак яичница на сале, на обед куриная ножка с кожей и брокколи в сливочном соусе… — он продолжил детальный отчет о своем рационе, и каждый произнесенный им продукт казался мне кирпичиком, который он закладывает в стену между мной и возможностью просто выговориться. 

Я уже не слушала. Я смотрела на его самодовольное лицо и думала о том, что мой стресс не из-за багета, который я ела на ужин. Он из-за ипотеки, которая висит дамокловым мечом. Из-за мамы, которая стала такой хрупкой и забывчивой. Из-за начальника, который обесценивает любую мою идею. Мой стресс пахнет не свежей выпечкой, а пылью офисного принтера и лекарствами в маминой аптечке. 

Внезапно я встала. 

— Знаешь, Федор, — сказала я. — Твоя диета, возможно, и решила все твои проблемы. Но мои проблемы не решатся от того, что я заменю утреннюю овсянку на яичницу с беконом. Мои проблемы требуют не кетонов, а денег, времени и человеческой поддержки. Извини. 

Я взяла свой стаканчик и вышла из кухни, оставив его с открытым ртом и полным контейнером салата. Я не нашла решения своих проблем, но я дала отпор тому, кто предлагал мне односложный, чудодейственный рецепт от всей мировой боли. И в этом был крошечный, но очень важный акт самозащиты.