Свекровь называет меня серой мышью, а сама тоннами косметику наносит

С юности меня терзает один и тот же вопрос: зачем некоторые девушки обклеивают себя слоями косметики, будто идут не на работу или в магазин, а на съёмки исторического сериала? Серьёзно. Ну, красивая же вроде девчонка идёт, а потом — хоп — смой с неё всю эту тоналку, тушь и контуринг, и половина людей мимо пройдёт, не узнав.

Я однажды работала с такой вот красоткой, Маринкой. Ну как красоткой — при полном боевом макияже, конечно. С ресницами, как у бабочки, скулой нарисованной под линейку и губами, словно кто-то спел "пышнее!". А потом как-то утром приходит — ненакрашенная. Проспала, мол. И вот заходит человек, я гляжу — кто это? Новенькая? Смотрю, уселась у зеркала, достала косметичку — точнее, чемодан с кистями, баночками и флаконами — и давай наводить красоту.

Минут через двадцать поняла: да это ж Маринка! Магия, не иначе.

— Ого, Мариш, ты? — не удержалась я. — Я тебя без макияжа не узнала.

— Да, проспала, — буркнула она. — Лицо не успела надеть.

— Так вот какое у тебя настоящее!

А я — ну что, могу кому-то казаться простенькой. Не гламурная, не накрашенная, волосы в пучок и пошла. Но при этом — замужем, счастливо. И муж мой, Илья, как сам говорит, любит меня без масок. Он у меня прямолинейный, но добрый.

Вот недавно у нас в школе был вечер встречи выпускников. Собрались, пофоткались, поболтали. Пару снимков я потом выложила в соцсети, ничего особенного. А тут как-то зашла к нам Ольга Петровна — свекровь. Повод вроде бы бытовой, по делу, а разговор свернул, как всегда, не туда.

— Фотки твои смотрела, с вечеринки-то, — начинает она. — Все твои одноклассницы похорошели, женщины как женщины. А ты… как была серенькой мышкой, так и осталась.

— Приятно слышать, — говорю.

— Да что ты обижаешься? Это я тебе правду говорю. Я вот в свои шестьдесят на сорок выгляжу. Подруги завидуют. Мужики, между прочим, до сих пор оглядываются.

Я еле сдержалась, чтобы не усмехнуться. Если и оглядываются, то, скорее, потому что такая косметическая артиллерия на лице — редкость. У неё косметички, как у визажиста с телевидения. Без мейка даже мусор не выносит.

— Ты бы тоже могла за собой последить. Я, если хочешь, к косметологу запишу.

— Благодарю, но у меня всё устраивает.

— У тебя брови плачут, — качает головой. — Сейчас такие не носят.

— А мне всё равно, кто что носит. Мне мои нравятся. И Илье тоже.

Сказала — и чувствую, как у неё челюсть напряглась.

— До времени, — буркнула свекровь. — Посмотрим, как он тебя через десять лет будет любить.

— Знаете, если бы я себя раскрашивала каждый день, он бы меня уже через неделю сбежал. Он любит настоящую. А вы вот вся такая красивая, ухоженная — и в разводе.

— Я сама его бросила, между прочим! — сверкнула она глазами.

— Ну-ну. А он уже женат, а вы всё одна. Даже спутника жизни нет, а он вон — счастлив.

В этот момент как раз Илья домой зашёл. Мы, конечно, на повышенных, но без крика. Он нас услышал и, как обычно, пошёл разруливать:

— Что за баталии тут?

— Да вот, твоя мама считает меня некрасивой, говорит, мне к косметологу пора.

— Мать, — говорит Илья. — Ну ты даёшь. Эта твоя "красота" — влажной салфеткой стирается. А моя жена как проснулась, так и выглядит. Не как фотоклон. Посмотри вокруг: все на одно лицо, будто с конвейера. А она — настоящая.

Свекровь аж покраснела. Вскакивает:

— Много ты понимаешь, мальчишка! Как смеешь так с матерью?!

— А ты как смеешь на мою жену наезжать? Вот и получаешь тем же.

И тут началось. Вскочила, стул с грохотом отлетел. Дверью хлопнула:

— Всё! Не желаю вас знать! Неблагодарные вы! Стараюсь, ухаживаю за собой, чтобы гордились, а вы вот так! Пошли вы…

Мы с Ильёй переглянулись. Он расстроился, конечно.

— Жалко мне её, — говорит. — Но ты права. Переходит границы.

— И пусть сама извиняется, — ответила я. — Я первая не пойду. Хватит уже её терпеть. Не нравится — пусть зеркало с собой носит и любуется. А меня трогать не надо.
Вот так, из-за пары честных слов и натурального лица, можно испортить отношения. Но честно? Лучше уж правда в лицо, чем жить в угоду чужим стандартам красоты. Я — это я. И Илья меня такой любит. А остальное — пыль. В прямом и переносном смысле.