Спустя годы встретила свою первую любовь, но вместо ожидаемого счастья получила предложение, повергшее в шок

Всю свою юность я несла в сердце образ Виктора. Мы учились вместе, и он казался мне воплощением совершенства. Девчонки вздыхали по нему, а он лишь снисходительно улыбался, твердя, что семья — это потом, когда он получит диплом, создаст своё дело и возведёт особняк за городом. Меня же привлекала не эта будущая роскошь, а его заразительный смех, тёплый взгляд и то, как он играл на гитаре под окнами нашего класса. Я же для него оставалась невидимкой. 

Годы учёбы в разных городах разлучили нас окончательно. Даже на редких каникулах дома наши пути не пересекались. От старых друзей я слышала лишь обрывочные сводки — учится, живёт с родными, холост. Всё. 

Вернувшись после института, я получила в наследство от одинокой тёти небольшую квартиру и начала строить свою жизнь, лелея глухую надежду на чудо. И оно случилось. 

На вечере встречи выпускников его долго не было. А когда он вошёл, у меня перехватило дыхание — время лишь прибавило ему шарма. Я набралась смелости и подошла первой. Мы простояли в углу почти весь вечер, беседуя обо всём на свете. Оказалось, что мы оба всё ещё одни, в то время как наши бывшие одноклассники обзавелись семьями и детьми. 

С того дня мы стали встречаться. Виктор трудился в логистической фирме, но его мысли были заняты собственным делом и тем самым домом. Я с радостью разделяла его грёзы, мысленно рисуя картины нашей общей жизни: просторные комнаты, две машины у подъезда, семейные поездки на юг. Я уже почти видела себя хозяйкой этого будущего великолепия. 

И вот он предложил мне стать его женой. Я, конечно, согласилась. Казалось, сказка начинается. Но очень скоро всё перевернулось. 

— Послушай, — начал он как-то вечером, — твоя квартира — это наш единственный серьёзный капитал. Если мы её продадим, это станет отличным стартом для стройки. Я присмотрел участок в заброшенной деревне, в ста километрах отсюда. Представляешь, своё хозяйство, полная свобода от города! 

— И чем же я буду заниматься в этой глуши? — осторожно спросила я. 

— Жить настоящей жизнью! — восторженно воскликнул он. — Ты сможешь разводить кур, ухаживать за садом, дышать чистым воздухом. Наши дети будут бегать босиком по траве, а не по асфальту. Это же идеально! 

Я молча смотрела на его сияющие глаза и понимала, что его идеал для меня — сущая тюрьма. Моя собственная жизнь, карьера, уютный мирок в квартире — всё это он готов был обменять на свой пасторальный сон. 

— Нет, — ответила я. 

Виктор не понял. Он улыбнулся, думая, что это начало торга. 

— Что «нет»? Ты не представляешь, какие там виды! Мы будем просыпаться под пение птиц! 

— Ты будешь просыпаться под пение птиц, — поправила я его. — Ты будешь разводить кур, ты будешь дышать этим воздухом. А я — нет. 

Он нахмурился, в его взгляде впервые появилось недоумение, а затем и лёгкое раздражение. 

— Лида, мы же договорились. Мы строим общее будущее. Иногда надо чем-то жертвовать. 

— Именно, — кивнула я. — Но жертвовать надо своим, а не чужим. Ты просишь меня принести в жертву всё, что составляет мою жизнь. Мою работу, мой дом. Ради твоей мечты. Ты ни разу не спросил, чего хочу я. Ты просто нарисовал картину и решил, что я должна с радостью в неё вписаться. 

Он пытался что-то возразить, говорить о перспективах, о детях, о настоящих ценностях, но я уже не слушала. Он любил не меня, а идею семьи, которая должна была завершить его проект под названием «Успешная жизнь». 

— Я не хочу продавать свою квартиру. И я не хочу выходить за тебя замуж, — сказала я окончательно. 

В его глазах читался шок, будто он видел, как ожившая картинка из журнала вдруг сошла со страницы и заявила о своих правах. А я понимала, что всё это время любила не его, а призрак, тень из прошлого. И сейчас, глядя, как этот призрак рассыпается, я чувствовала освобождение. 

Он ушёл, унося несбывшиеся мечты.