– Шуток не понимаешь? – подруга оскорбила меня и мужа на празднике, завуалировав гадости под комплимент

Некоторые поступки не имеют прощения. Даже когда вас связывают десятилетия. Даже если вы делили пополам радости, горести, последнюю копейку и бессонные ночи. Бывает, одно сказанное слово рушит всю общую историю. И ты осознаёшь: возврата к прошлому нет. 

Наше знакомство с Людой случилось в институтском общежитии. Мы занимались на одном факультете, наши койки стояли рядом в комнате, мы вместе зубрили конспекты до рассвета. Позже были замужества, появление детей, сложные периоды в семьях. Я держала её руку, когда она разводилась. Она привозила суп, когда я лежала с воспалением лёгких. Целая эпоха. Я верила, что наша привязанность выдержит любые испытания. Это заблуждение развеялось в день её праздника по случаю повышения. 

Люда обожала помпезные события. Арендовала престижный клуб, пригласила джаз-бэнд, разослала гостям требования по дресс-коду. В этом была вся её суть — стремление казаться. Ещё студенткой она могла не есть три дня, чтобы купить модный шарф. 

Мы с Денисом долго рассуждали о презенте. Остановились на бутылке коллекционного вина — она ценила такие вещи и часто упоминала об этом. Супруг мой не любил шумных сборищ. Человек тихий, ценящий уют. 

— Всего пару часов, ладно? — попросила я, поправляя ему галстук. 

— Ради тебя выдержу, — кивнул он. 

Я не могла предположить, чем обернётся этот вечер. 

В фойе нас встретила Люда. Её улыбка была ослепительной и ледяной одновременно. Её взгляд, скользнув по нашим с мужем нарядам, стал вдруг каким-то остекленевшим. 

— А, мои дорогие! Вас ждёт столик у колонны, в глубине зала. Там уютнее. 

Гостей собралось много. Преимущественно её новые знакомые — успешные, глянцевые. Беседа крутилась вокруг цен на недвижимость, курсов валют, дорогих курортов. Воздух был густ от тщеславия. 

Когда закончились официальные поздравления, Люда подняла фужер. Она была на взводе, щёки горели. В её манере появилась ядовитая игривость. 
Она отпускала «колкости» в адрес приглашённых. Кто-то неудачно сделал ботокс, кто-то давно не повышался. Люди ежились. И вдруг её пальцы изящно указали в нашу сторону. 

— Особые слова — моей старинной подруге и её мужу! — провозгласила она. — Я всегда поражалась её великодушию. Ведь содержать мужчину, который упорно не хочет расти, — это подвиг! Настоящий домашний питомец, милый и непритязательный. Выпьем же за ангельское терпение моей подруги! 

Кто-то закашлялся. Я ощутила, как холодок по спине. Денис замер. Он отодвинул бокал. Во взгляде его не было гнева — лишь утомлённое понимание. 

Я поднялась. 

— Нам пора. 

— Ты куда? — брови Люды поползли вверх. — Неужели не понимаешь шуток? Стала такой обидчивой! 

Я приблизилась к ней и произнесла: 

— Шутишь — значит, смешно всем. А сейчас смешно лишь тебе. С праздником тебя. 

Мы вышли на улицу, и Денис молча обнял меня за плечи. 

Позже я размышляла над её мотивами. К зрелому возрасту её желание блистать превратилось в навязчивую идею. Ей необходимо было ощущать превосходство. А для контраста требовалась чья-то незавидная роль. Мы с Денисом, с нашим тихим счастьем, идеально подошли. Её выходка рассчитывала на мою покорность, на силу многолетней привычки. Но там, где нет элементарного уважения, дружбы быть не может. 

Утром раздался её звонок. 

— Ты разрушила весь вечер своим нелепым уходом! Из-за пустяка! 

Я ответила, не повышая голоса: 

— Муж мой — не пустяк. И ты это знала. Всё кончено. 

Потом были звонки общих приятелей. Кто-то оправдывал её, кто-то одобрял мой поступок. Я не вступала в дискуссии. Просто стёрла её номер и все наши совместные фотографии. Грусть была, да. Но её перевесило чувство чистоты, будто я наконец проветрила дом, в котором годами не открывала окон.