– Предлагаю поделить расходы на новогодний стол между гостями, – ответил кавалер на мое желание собраться вместе

После долгих лет одиночества я встретила Сергея. Нам обоим уже перевалило за пятьдесят, оба прошли через развод, и, казалось, мы научились ценить простые радости. Я наивно полагала, что теперь начнется спокойная глава, где главное — понимание и тепло. 

Накануне Нового года я предложила устроить у меня дома праздничный ужин, чтобы познакомить наших родных. 

— Мама с папой давно хотят тебя увидеть, — сказала я. — Да и твоя дочь с внуком пока для меня лишь фотографии в твоём телефоне. Давай соберём всех за новогодним столом. 

— Звучит как масштабное мероприятие, — усмехнулся он, отодвигая чашку. — Чем будем угощать эту ораву? 

— Не «ораву», а самых близких, — поправила я мягко. — Приготовлю что-нибудь вкусное. Ты же знаешь, я люблю это. 

— Прекрасно. И кто будет обеспечивать этот гастрономический праздник? — Его взгляд стал оценивающим. 

— Я же предлагаю провести вечер у меня, я и закуплю основное. Но если ты возьмёшь на себя напитки и десерт, буду благодарна. Сейчас я без работы, каждая копейка на счету. 

Сергей тяжко вздохнул и достал блокнот. 

— Видишь ли, Лена, мой прежний брак научил меня конкретике. Давай посчитаем. С моей стороны приедет три человека. С твоей — пятеро. Предлагаю разделить все расходы соответственно. Или пусть каждый привезет что-то с собой. Это честно. 

Я остолбенела. В моей прежней жизни, хоть брак и распался, не было такого калькулятора. 

— Ты серьёзно хочешь выставлять родителям счёт? — уточнила я. — Моей маме восемьдесят, она на пенсии. 

— Ничего страшного, — пожал он плечами. — Пусть принесёт хоть баночку солений. Важен жест. Я не намерен спонсировать чье-то обжорство. 

Я вдруг с болезненной ясностью увидела не уютный объединяющий вечер, а унизительную дележку «Оливье» по граммам. 

— Я не могу просить у мамы денег или заставлять её готовить, — сказала я уже тише. — Да и для меня такая раскладка… Непривычно. 

— Значит, отменяем банкет, — легко заключил Сергей, закрыв блокнот. — Отлично посидим вдвоём. Ты сделаешь салат, я куплю хорошего вина. Экономно и душевно. 

Но слово «душевно» прозвучало фальшиво. Дело было не в жадности, а в самой сути нашего союза. Он строил коалицию, где каждый охраняет свою территорию. Я же мечтала о едином острове, где «моё» и «твоё» постепенно становится «нашим». 

На следующий день я позвонила сестре Кате. Выслушав меня, она помолчала. 

— Знаешь, а ведь это не про деньги, — сказала она наконец. — Это про доверие. Про ощущение тыла. Тебе в пятьдесят шесть нужен надсмотрщик или соратник? 

Я представила бесконечное будущее, где каждый поход в магазин потребует отчёта, где поддержка будет измеряться процентами, а не порывом сердца. И мне стало невыносимо тошно. 

Когда Сергей в следующий раз заговорил о поездке на дачу, спросив, готова ли я оплатить половину бензина, я уже была спокойна. 

— Сереж, я подумала, — начала я. — Мы ищем разное. Ты — справедливый договор. Я — надежное плечо. Боюсь, нам не по пути. 

Он удивлённо хмыкнул, пытался говорить о разумной экономии, но я уже не слушала. Внутри всё затихло и отпустило. 

Я приехала к маме. За окном темнеет, пахнет пирогами. Завтра приедет Катя с детьми. Здесь не будет шикарного стола, но будет моё место, где меня не заставят считать свою порцию любви. Одиночество? Возможно. Но оно светлее и теплее, чем тот холодный расчёт, который мне предлагали в обмен на иллюзию семьи. Я всё ещё верю, что тихое счастье возможно. Но оно начинается не с разделения счетов, а с единства взглядов.