Поссорилась с мужем из-за теплой одежды для ребенка – не за такого жмота я выходила замуж

Я стояла в парке, наблюдая, как Соня весело катается на карусели, когда телефон завибрировал. Вздохнув, я приняла вызов. 

— Алиса, где отчёт за мороженое и сахарную вату? Ты же обещала присылать всё сразу, — его голос прозвучал деловито. 

Я скорчила рожу беззвучно, глядя на свой телефон, а потом, сделав голос сладким и виноватым, произнесла: 

— Прости, Женя, тут такая давка у касс. Следила, чтобы наша дочь не потерялась в толпе. Разве я могла отвлекаться? 

Это была моя неизменная тактика в общении с бывшим. Он превратил нашу жизнь в бесконечную финансовую отчётность. 

Когда-то Евгений был другим — тем, кто дарил цветы без повода и читал стихи под дождём. Мы поженились, мечтали о детях. С появлением Сони мир перевернулся. Декретные выплаты оказались мизерными, и мы существовали в основном на его доход. Я научилась высчитывать цены до копейки, отказывая себе в самом необходимом. Новую кофту или поход к косметологу я стала считать непозволительной роскошью. 

Вернуться в профессию было моим спасением. Евгений отнёсся к этому с прохладцей, но не препятствовал. Мы с ним подстраивали рабочие графики под детский сад. Наконец-то у меня появились свои деньги, и я смогла вздохнуть свободнее. Но облегчение длилось недолго. Мой некогда романтичный муж стал меняться. Он начал придираться к каждой трате, его взгляд стал подозрительным. 

Однажды, вернувшись с работы, я застала его в прихожей. Он держал в руках коробку. 

— Это что ещё? — его тон был обвиняющим. 

— Что? — я искренне не понимала. 

— Новая зимняя куртка? За двенадцать тысяч? — он выдернул вещь из упаковки, и ярко-синяя пуховая куртка повисла в воздухе. — У Сони уже есть две! 

Мне стало не по себе. Я мысленно ругала себя за то, что не спрятала покупку подальше. 

— Старые ей уже малы, — попыталась я объяснить спокойно. 

— Так растяни рукава! — он размахивал курткой. — Я себе последние кроссовки полгода назад купил, а ты… ты просто не умеешь распоряжаться средствами! 

Это была первая по-настоящему тёплая и качественная вещь для дочери за долгое время. Всё остальное я брала на распродажах, с рук, уже ношеным. 

— Женя, положи, пожалуйста. Мы что, действительно будем теперь ссориться из-за тёплой одежды для ребёнка? 

— А надо было раньше думать! Год я один всё тащил, а ты только вышла на работу — и сразу такие траты! — его лицо побагровело. — И продукты ты стала брать подороже. Молоко, творожки. Это зачем? 

Я не выдержала и вырвала куртку из его рук. 

— Хватит! — крикнула я. — Что с тобой происходит? Ты считаешь мои личные деньги! За всё время, пока я сидела с Соней, я себе ничего не позволяла! 

С того дня он установил тотальный контроль. Теперь я должна была оправдывать каждый рубль. Он перестал вносить свою долю за коммуналку и продукты, заставляя меня унизительно просить и потом отчитываться чеками. Я чувствовала себя не женой, а подотчётным лицом. 

Когда я случайно обнаружила выписку с его счёта, где красовалась сумма, которой хватило бы на первоначальный взнос за квартиру, всё рухнуло. Пока я экономила на всём, он копил, пряча наши общие деньги. В день, когда он принёс Соне на день рождения потрёпанного плюшевого зайца с барахолки, я подала на развод. 

— На алименты подашь — получишь минимум, — предупредил он меня после суда. — Не подашь — буду компенсировать половину трат на ребёнка. Но при условии: каждая копейка — в таблице. Нет чека — нет денег. 

Меня передёрнуло от обиды, но я проглотила гордость. Я выбрала второй вариант ради Сони. 

Сейчас наша жизнь вошла в новое русло. Он навещает дочь у меня дома, обычно с пустыми руками. Я научилась покупать продукты двумя чеками: один — для Сони, который он оплачивает, второй — для меня, который он игнорирует. Он завёл толстую папку, куда аккуратно подшивает все квитанции, и ведёт свою таблицу с фанатизмом бухгалтера. 

Окружающие не понимают. Они не знают, каково это — оправдываться за новое нижнее бельё или за бутылку сока, купленную для дочки в зоопарке. Они не знают, каково это — бороться с желанием кричать от ярости, когда ты берёшь у этого человека деньги, зная, что это право далось тебе такой ценой.