- От твоего постельного белья воняет гнилью! – свекровь перестирала вещи в пахучем кондиционере

В моем доме есть один единственный и неповторимый запах. Запах чистоты. Не той стерильной, больничной, с удушающим ароматом химических кондиционеров. А той, что пахнет свежестью, солнцем и легким, едва уловимым ароматом альпийских лугов из моего любимого жидкого порошка. Для меня это запах уюта, запах моего личного пространства, моей крепости. Запах, который я с любовью создаю для своей семьи.
Пока в эту крепость без спроса не вломилась моя свекровь, Галина Петровна.

Она приехала «погостить на недельку», пока у нее в квартире морили тараканов. Естественно, она сутками сидела дома, пока мы с мужем ходили на работу. И вот в один прекрасный день она решила похозяйничать в моем царстве!
Я вернулась домой смертельно уставшей. Первое, что ударило мне в нос на пороге — это тяжёлый, приторно-сладкий, до тошноты знакомый запах. Запах её кондиционера для белья «Букет сирени». От него всегда першило в горле и болела голова. А свекровь лила его в стиральную машинку литрами!
Я бросилась в спальню. Гардины были задёрнуты, а на кровати, выутюженные до скрипа, лежали стопки моего белья. Простыни, пододеяльники, мои любимые пижамы из мягчайшего хлопка — всё было пропитано этой удушающей, чужеродной вонью.
Из кухни донёсся довольный голос:

— О, вернулась! Я тут прибралась немного. Выбросила твой порошок, от него же вообще не пахнет! Как будто гнилью какой-то несёт. Вот, купила тебе нормальный, с запахом!
Она вышла в коридор, сияя от сознания собственной правоты.
У меня перехватило дыхание. Ком встал в горле. Здесь вопрос не о белье, а о том, что она влезла в мой монастырь со своим уставом!
— Вы… Вы всё перестирали? — прошептала я, чувствуя нарастающее раздражение.
— Конечно! И перегладила! — она самодовольно расправила плечи. — Теперь у тебя дома пахнет, как у порядочной хозяйки.
Я молча прошла в спальню, схватила первую попавшуюся подушку и прижала к лицу. Тот самый, любимый, нежный запах моего порошка без следа растворился в её удушающем «букете сирени».
Я представила, как сегодня лягу в эту постель. Мне придётся засыпать, уткнувшись носом в ткань, которая воняет так, как ненавижу я, но обожает она. Это будет похоже на то, что она ляжет в кровать между мной и моим мужем. Её запах будет повсюду.

Я вышла к ней. Она смотрела на меня с вызовом, ожидая благодарности.
— Галина Петровна, — голос мой дрожал, но я старалась говорить твёрдо. — Больше никогда. Никогда не трогайте мои вещи. Это мой дом.
Её лицо вытянулось от изумления, а затем покраснело от обиды.
— Да что ты! Благодарить надо! Я же для тебя старалась! Чтобы не стыдно было гостей позвать!
Но я уже не слушала. Я повернулась, взяла эту злополучную бутылку с кондиционером и понесла к мусорному ведру. Пусть не лезет больше на мою территорию со своим уставом!