Наша дочь привела в дом какого-то странного жениха, но мы его сразу невзлюбили

Я уже, честно, не знала, в какой храм идти и к какому святому свечку ставить, чтобы у нашей Ксюшеньки, наконец, глаза открылись на её… как бы это помягче сказать… "мужа". Хотя какое там помягче — паразит он, а не муж! Мы с отцом столько нервов извели, столько бессонных ночей провели, слёз было — целое озеро! И вот, свершилось! Прозрела наша девочка!

Ксюша у нас с детства была девочка видная — высокая, крепенькая, с фигурой от природы. В садике над всеми возвышалась, в школе тоже всегда первой в колонне шла. Не пухлая она была, нет. Просто кость широкая — в папу пошла. А волосы — длиннющая русая коса, белая кожа, глаза голубые-преголубые… Загляденье, а не девочка. Сразу видно — наша кровь.

Когда в институт поступила, за ней пацаны толпами ходили. Но Ксюша у нас была серьёзная, не влюбчивая. Всё учёба, учёба, книги, зачёты… А на последнем курсе, как подменили! Пришла как-то домой — глаза горят, щёки пылают:

— Мама! Я, кажется, влюбилась…

Я насторожилась. А потом показала нам этого своего "принца". И что вы думаете? Мда… Смотрим с отцом и не верим глазам: какой-то Стасик… Худой, серый, весь какой-то скользкий. Глаза бегающие, говорит слащаво. Никакой породы, ни харизмы, ни внешности. Ну, думаю, что ж ты, Ксюша, как так? Ты ж у нас красавица! А тут этот… Стасик!

Мы с мужем ей сразу:

— Доченька, подумай хорошенько. Поживите пока без росписи, может, не сойдётесь…

А она — как в стену:

— Я его люблю!

Ну ладно, сыграли свадьбу. Пусть будет по её. Жить стали в квартире бабушкиной — та ещё при жизни завещала её Ксюше.

И почти сразу — бац! — беременность. Она, бедная, с животиком на экзамены бегала, на диплом защищаться вышла на последнем месяце.

одила нам внучка — сладкого, пухленького мальчишку. Мы его сразу всей душой полюбили. Ну, не виноват же ребёнок, кто у него отец.

Ксюша, конечно, поправилась — обычное дело. Но буквально через полгода мы глядим — а она кожа да кости! Я её спрашиваю:

— Доченька, ты чего так похудела? Ты не заболела?

— Всё нормально, мам, — говорит.

А потом призналась: это, оказывается, Стасику "жирные" женщины не нравятся. Представляете? Он ей в лицо заявляет:

— С тобой стыдно на людях показаться!

Да у меня у самой перед глазами всё поплыло от злости!

— Он в зеркало на себя давно смотрел? — говорю. — Кто бы говорил!

А Ксюша сидит, глаза в пол:

— Я же его люблю…

И не просто диета — а прямо пытка. В итоге молоко пропало, малыша пришлось с трёх месяцев переводить на смесь. А кто это всё расхлёбывает? Мы с мужем. А Стасик? Он в это время, не поверите, на йогу Ксюшу записал. Мол, стала недостаточно гибкой. Господи, ну и наглец!

А сам — как горбун из Нотр-Дама, только без обаяния. Вечно с кислой физиономией, а понтов — как у министра. А Ксюша — и ребёнка тянет, и готовит ему, и чистоту в доме блюдёт. А он ещё и нос воротит!

И вот приходит как-то она к нам с малышом. Я открываю — и не узнаю дочь! Коса её, гордость наша, с детства растила — срезана. Стрижка модная, говорят… Но она ей не идёт совсем!

— Ты что наделала?! — ахнула я. — Зачем отрезала?

А она мне, спокойно так:

— Стасу нравятся девушки с короткими стрижками…

Ну тут я, честно, сдерживаться перестала:

— Да кто он такой, чтобы решать, как тебе волосы носить?! У самого, прости господи, в тридцать лет плешь блестит, а туда же — вкусы у него!

Мы с мужем ей уже открытым текстом говорили: «Не давай ему верёвки вить из тебя. Ты у нас красавица, умница. А он кто?» И подруги ей говорили то же самое. Но Ксюша как заколдованная — всё "люблю да люблю".

Я уж и надеяться перестала, что она прозреет. И вот однажды приходит она к нам с внуком — глаза опухшие, вся в слезах.

— Что случилось, доченька? — я аж испугалась. — Он тебя ударил, что ли?

— Нет, мама. Но ты послушай…

И рассказала. Были они в гостях у друга Стасика. Там его жена, Таня, тоже недавно родила. Сидят за столом, и этот чудик, не стесняясь, говорит:

— Посмотри на Танечку! Нежная, хрупкая, вся такая воздушная… А у неё, между прочим, тоже ребёнок! А ты у меня как загнанная корова!

Тут Ксюша не выдержала. Встала, молча ушла. А дома — собрала его вещи, выставила за дверь. И не пустила обратно. Всё. Конец сказочке.

— Я на развод подаю, мама, — говорит. — Не могу больше.

— Умничка ты моя! — я её обняла, заплакали обе. — А чего тогда слёзы?

— А жалею, что столько лет с ним потеряла… И косу жалко…

Вот тогда у меня камень с души упал. Прямо как заново дышать начала. Пусть разводится. Пусть даже на алименты не подаёт — мы с отцом ребёнка вырастим, настоящим мужчиной станет. А от этого Стасика нам ничего не надо!

А Ксюша ещё молодая, красивая. Всё у неё впереди! Главное — себя снова полюбить. Мы её поддержим. Волосы отрастим, улыбку вернём, душу залечим. А там, глядишь, и мужчина достойный встретится — не Стасик какой-то, а настоящий, который не "корова", а "королева" будет говорить.