– Мы уезжаем, чтобы спасти нашу семью, – золовка оставила свекровь на нас с мужем, сбежав от нее в другую страну

Я всегда была уверена в нашем семейном счастье. Мы с Артемом прошли через многое, и сейчас, спустя годы, я с гордостью смотрела на нашу жизнь: уютный дом, машина, дочь Лиза и пес по кличке Граф. И еще одно неоспоримое достижение — почти полное отсутствие в нашей реальности моей свекрови. 

Маргарита Викторовна не была забытой старушкой. Она просто жила своей, отдельной от нас жизнью, полной забот о младшей дочери Маше и ее двойняшках. Ее редкие визиты к нам напоминали деловые миссии: она появлялась с пирогом, выдерживала ровно час светской беседы и удалялась с видом человека, сдавшего сложный экзамен. 

Меня поначалу коробило такое отношение. Я видела, как Артем переживает из-за холодности матери. Но со временем я смирилась и даже оценила свободу. Никаких непрошенных советов, никакого давления. 

Все рухнуло, когда Маша с мужем объявили о переезде в Германию. Артем был ошеломлен. 

— Почему мама ничего мне не сказала? — спросил он у сестры. 

— Она и сама не в курсе, — Маша потупила взгляд. — Боюсь, ее реакция будет ужасной. 

— Что ты имеешь в виду? 

— Артем, тебе легко. Она оставила тебя в покое. А меня ее тотальный контроль просто душит. Мы уезжаем, чтобы спасти нашу семью. 

Тогда до меня начало доходить: то, что я считала блаженством, для другой семьи стало кошмаром. 

Через несколько дней раздался звонок от Маргариты Викторовны. Она рыдала в трубку: 

— Они уезжают! Собственная дочь! А я им и сиделка, и кухарка! А этот неблагодарный зять заявляет, что я разрушаю его брак! Я же для них все делала! 

Теперь она днями сидела в одиночестве, и я настаивала, чтобы Артем ей помог. Он лишь отмахивался. 

Неожиданно она сама появилась на пороге с коробкой печенья. 

— Можно, я ненадолго? — спросила она, и у меня защемило сердце от дурного предчувствия. 

Тот визит растянулся на полдня. Она перемыла всю посуду, раскритиковала мои шторы и заставила Лизу доесть кашу. С этого дня ее незваные приходы стали нормой. Она переставляла вещи и диктовала внучке, как одеваться. Лиза плакала и пряталась. 

Я попыталась поговорить с мужем. 

— Артем, угомони свою мать. 

— Она просто пытается помочь. Ты могла бы быть благодарной, — отрезал он. 

Кульминацией стал вечер, когда я работала над срочным проектом. Артем был в командировке. И тут пришла Маргарита Викторовна с пакетами. 

— Артем сказал, ты загружена. Я вам суп сварю! Лиза, иди на кухню! 

— Маргарита Викторовна, сейчас неподходящее время, — попыталась я возразить. 

— Какие могут быть дела? — фыркнула она. — Не слушай маму, внучка, пошли. 

Тогда я четко произнесла: 

— Выйдем на лестницу. 

За дверью я выложила ей все. Я потребовала прекратить это вторжение. 

— Как ты смеешь! Я все расскажу сыну! 

— Расскажите. Если он не может вас остановить, это сделаю я. 

Она ушла. Через час позвонил взбешенный Артем. 

— Что ты натворила? Маме плохо, она вызывает врача! Ты чуть ли не довела ее до инфаркта! 

— Она ведет себя здесь как хозяйка, а я еще и виновата? 

— Она моя мать! Ты должна извиниться! 

Я извинилась. И терпела ее ежедневные визиты еще месяц, аккуратно фиксируя каждый ее шаг для мужа. 

А потом настал тот день. Артем, заядлый меломан, обнаружил, что его коллекция виниловых пластинок, его главное сокровище, была пересортирована и часть – куда-то запрятана. 

— Где моя японская пластинка? Я ее года искал! — закричал он. 

— Не знаю, — пожала я плечами. — Вчера твоя мама наводила здесь порядок. Я просила ее не трогать, но ты же знаешь, она лучше всех знает, как надо. 

Он не стал ничего выяснять. Он просто позвонил и устроил ей скандал, аж стены дрожали. Все его «потерпи» и «она желает добра» испарились в один миг. 

Теперь Маргарита Викторовна заходит к нам только по большим праздникам. Я знаю, что затишье может быть временным. Но я готова к новым боям, потому что это мой дом.