- Мы не благотворительный фонд, - муж отказался помочь моей маме-пенсионерке

Временами мне кажется, что я живу в красивом, просторном, но абсолютно бездушном банковском сейфе. И эти замечательные условия мне создал мой муженек Марк. Он работает IT-архитектором, и его зарплата — 400 тысяч в месяц — для многих в нашем городе кажется верхом мечтаний.

Когда мы только поженились, денег было не так много, но они были наши. Мы могли потратить последние три сотни на пиццу и смеяться над крошками на одеяле. Сейчас Марк получает в сотни раз больше, а наша жизнь превратилась в бесконечный финансовый отчет. Он завел для меня лимитированную банковскую карту, чтобы я зря не тратилась. Мои походы в магазин он проверяет по банковским выпискам с пристрастием бухгалтера на аудите.

- Зачем тебе этот сыр с плесенью? Обычный российский дешевле и полезнее, — говорит он, не понимая, что кусок сыра — это единственная капля роскоши, которую я могу себе позволить в этом безвкусном море практичности.

Вы не поверите, ему даже хватает совести упрекать меня в том, что я слишком много покупаю прокладок и туалетной бумаги.

- Ну, я не знаю, неужели нельзя как-то аккуратнее тратить прокладки? Уж на туалетной бумаге точно можно сэкономить, — учит меня практичности муж. – Покупай себе серую бумагу, если не можешь расходовать ее меньше.

В тот момент я покраснела до корней волос. То есть он будет пользоваться обычной мягкой бумагой, поскольку не расходует ее так, как я. Зато мне придется покупать простой рулон серой бумаги, чтобы научиться минимизировать затраты…

Самое унизительное произошло на прошлой неделе. У моей мамы, которая живет одна на скромную пенсию, сломался холодильник. Я знала, что у нас есть отложенные деньги — Марк копит на новый автомобиль премиум-класса. Я робко попросила одолжить небольшую сумму до зарплаты, просто чтобы помочь маме. Его ответ врезался в память, как пощечина:

- Твоя мать должна научиться планировать свой бюджет, раз живет на мизерную пенсию. Мы не благотворительный фонд.

В тот вечер я плакала в подушку, чувствуя себя не женой, а бедной родственницей, которую содержат из милости.

Я начала бояться касс в супермаркете, краснея, когда кассир объявляет сумму, которую мне не покрыть. Я научилась прятать от мужа пакеты с дешевой косметикой и объяснять синяки под глазами усталостью, а не тем, что я третью неделю экономлю на ужине, чтобы купить дочери не самую дешевую куртку.

Я поняла страшную вещь: дело не в деньгах, а в власти. Марку не нужна экономия, ему нужен контроль. И этот контроль разрушает меня по кусочкам. Я стала бо́льшим банкротом, живя с человеком, у которого на счетах сотни тысяч, чем когда мы были бедными студентами. Потому что тогда у меня было свое достоинство. А сейчас есть только красивая, просторная и абсолютно пустая квартира, в которой меня заставляют экономить туалетную бумагу.