Муж захотел взять кредит на новогодние подарки для своих родных, чтобы получить их одобрение

Я устроилась в кресле, уткнувшись в экран телефона. За окном темнело рано, декабрьский ветер шуршал по карнизу. В общем чае родственников Андрея, как и каждый год, началось праздничное столпотворение. Отец мужа мечтал об электрокамине, мать — о новом миксере. Сестра Юля выложила фотографии дизайнерского клатча. Её сынишка требовал последнюю модель игровой приставки. 

Я вводила цифры в приложение. Итоговая сумма застыла на экране, холодная и неумолимая. Она пожирала почти все, что мы сумели отложить за полгода на собственные цели. 

Из ванной вышел Андрей, полотенцем вытирая шею. 

— Снова изучаешь курс доллара? — улыбнулся он. 

— Считаю, во сколько нам обойдется «праздник семейной любви», — я отложила телефон. — Почти все наши накопления, Андрей. 

— Прекращай панику, — он махнул рукой. — Решим вопрос. 

— Решим? Взятием очередной потребительской ссуды? 

— Ну, иногда можно себе позволить. Они же родные. Не приехать же с пустыми руками. 

— А я? Разве я не твоя родная? Мы же хотели начать ремонт в детской к весне! 

— Ты все драматизируешь, — он потянулся, чтобы обнять меня, но я отстранилась. 

— Давай установим лимит. Пусть символично, но от души. Красивые книги, хороший чай… 

Андрей фыркнул. 

— Ты что, серьезно? Они же меня не поймут. Выглядит как-то… бедно. 

— Зато честно. Мы не можем потратить столько. Просто не можем. 

— Можем, — упрямо повторил он. — Оформим рассрочку. В магазине бытовой техники я видел отличные условия. 

Я замолчала. Еще один долг, который будет висеть на нас месяцами. 

— Ты понимаешь, что предлагаешь? — спросила я. 

— Понимаю, что нельзя подводить близких, — он отвернулся к окну. 

— А нас с тобой подводить можно? 

Я накинула пальто и ушла. Бродила по холодным улицам, а потом оказалась на пороге маминой квартиры, где теперь жила одна тетя Ира. Она впустила меня, не спрашивая ни о чем, напоила ромашковым отваром. 

— Милая, а чего для себя-то хочешь? — мягко спросила она, глядя на мои красные глаза. 

— Тишины. И чтоб не чувствовать себя кошельком, — выдохнула я. 

— Так заяви об этом. Прямо и твердо. Не проси, а сообщи о решении. 

Вернулась я затемно. Андрей кликал пультом перед мерцающим синим экраном. 

— Нам нужно обсудить, — села я напротив. — Я не участвую в этой гонке. Мы покупаем скромные, но изящные подарки в рамках десяти тысяч. Это мое последнее слово. 

— Они обидятся! — он насупился. 

— Тогда ты отвечай за свои щедрости из личных средств. Моя зарплата — это наш общий фонд на ремонт. 

— Это шантаж? 

— Нет. Это граница. 

В его молчании я прочла знакомый страх — страх не соответствовать, быть осужденным за «скупость». 

В результате мы подписали договор на рассрочку. Накопления не тронули, но теперь три месяца нам предстояло жить в режиме жесткой экономии. 

Андрей сиял, отправляя в чат сообщения: «Готовьтесь к сюрпризам!» В ответ летели восторженные стикеры. 

Для тети Иры я купила набор дорогих пряностей в красивой коробке. 

— Зачем такую роскошь, детка? — укоризненно покачала она головой, но глаза ее светились. 

— Это мелочь, — обняла я ее. — Для вас ничего не жалко. 

Коробки с презентами, заворачиваемые в бумагу, копились в углу гостиной. Я ненавидела их блеск. 

В новогоднюю ночь в родительском доме Андрея пахло мандаринами и гусятиной. Меня встретили быстрыми, сухими поцелуями. Все были поглощены собой, предвкушением. Подарки вскрывали под утро. 

Свекор включил и выключил камин. 

— Тепло, — коротко бросил он и отодвинул коробку к стене. 

Юля повертела в руках клатч. 

— Модель, вроде, прошлогодняя, — вздохнула она. — Но все равно спасибо. 

Племянник, разорвав обертку, пару минут увлеченно кликал кнопками новой приставки, а потом убежал к столу за конфетами. 

Я наблюдала за этой картиной, сидя в глубоком кресле. Три месяца экономии на еде, отложенные планы… И все ради этого? Ради кивка и мимолетной улыбки? 

Андрей был счастлив. Он хлопал отца по плечу, подливал всем шампанское. Его мир был в полном порядке: традиция соблюдена, ожидания родни оправданы. Нам же подарили набор банных полотенец и коробку конфет. 

Дорога домой прошла в молчании. Он тут же уснул на диване. Я стояла на кухне, прислушиваясь к этому ровному дыханию, и понимала страшную вещь: мы больше не в одной лодке. Его лодка причалила к берегу под названием «одобрение», а мою уносило в открытое море одиночества. И с каждым таким праздником расстояние между нами становилось все больше, превращаясь в непроходимую пустыню.