– Антон зря женился на такой мелочной дуре! – золовка пришла в ярость, когда я отказалась отдать ей своё свадебное платье

– Антон зря женился на такой мелочной дуре! – золовка пришла в ярость, когда я отказалась отдать ей своё свадебное платье

Я никогда не думала, что золовка станет для меня таким испытанием. Мы с Антоном поженились три года назад, и с самого начала его сестра, Маша, будто решила, что я недостойна её брата. Её колкие замечания о моей работе, о том, как я расставляю продукты или варю кофе, стали фоном моей жизни. Антон обожал сестру, вырос с ней вдвоём после потери отца, и я привыкла глотать обиды, лишь бы не разрывать эту тонкую нить между ними. 

Но в прошлую пятницу терпение моё лопнуло. 

Маша, после череды не самых удачных романов, наконец-то нашла «того самого» и решила выйти замуж. Мы с Антоном сыграли свадьбу тихо, почти год назад, а она готовила пышное торжество. Она пригласила меня в уютное кафе — жест для нас нехарактерный. Разговор был неспешным, пока она, играя ложкой, не произнесла: 

— Знаешь, у меня к тебе огромная просьба. Ты только не отказывай сразу. 

— Я слушаю, — насторожилась я. 

— Дай мне надеть твоё свадебное платье на мою церемонию. 

В ушах зазвенело. Мое платье… Белое, воздушное, с тончайшим винтажным кружевом по подолу. Его создавала для меня мамина подруга-портниха, и мы с мамой полгода откладывали с каждой зарплаты, чтобы воплотить эту мечту. Маша же на нашу свадьбу подарила набор дешёвых бокалов, который мы даже не распечатали. 

— Маш, я не могу, — мягко отказала я. — Оно для меня — больше, чем ткань. Это память. Мне будет очень тяжело видеть его на другом человеке. 

Она изменилась в лице: 

— Ты просто жаба! Ты в него всё равно не влезешь, после родов-то фигура не та. Оно должно приносить радость, а не пылиться в шкафу! Антон зря на тебе женился, такой мелочной дуры он не заслуживал! 

Я встала, оставив деньги за чай, и вышла. Дома рассказала мужу. Он слушал, потом вздохнул: 

— Ну, она же права в одном — тебе оно уже мало. Зачем тебе этот кусок ткани, который только напоминает о прошлом? Отдай, и всё. Сестра будет счастлива. 

В его голосе была покорность. В тот миг я поняла, что он не со мной. Он — с ней, как всегда. 

Через пару дней у меня был выходной, я занималась домашними делами, как вдруг услышала шум. Антон должен был быть на работе. Я вышла в коридор и обомлела: в гостиной стояла Маша, а рядом с ней, на спинке кресла, лежало моё платье. 

— Что происходит? — только и смогла выговорить я. 

Золовка даже не вздрогнула, повернувшись ко мне с деловым видом. 

— Антон дал ключ. Я решила, раз ты упрямишься, нужно просто примерить. Чтобы ты увидела, как идеально оно на меня сядет. 

Я подошла ближе и увидела, как её маникюрные ногти грубо перебирают тонкое кружево на рукаве. 

— Не трогай! — вырвалось у меня, и я резко забрала платье. От него пахло её духами, резкими и чужими. — Ты что, вообще не понимаешь границ? Это мой дом! Моя вещь! 

— Общее у вас всё, с моим братом, — пожала она плечами. — А платью место на невесте, а не в тёмном чехле. Я же почти вписалась, только грудь чуть туговато. Можно пару швов распороть. 

В её тоне не было ни капли смущения, только холодный, расчётливый напор. В тот момент я поняла, что для неё не существует ни моих чувств, ни моего права на «нет». Есть только её желание и путь к нему по головам. Это было даже не наглость. Это было ощущение собственной полной правоты, стирающей всех и вся на своём пути. 

Я не стала спорить. Молча, держа платье, прошла в спальню. Входная дверь стукнула, Маша ушла. 

Иногда я ловлю себя на мысли: а вдруг я и правда слишком жадная? Вдруг платье и впрямь лишь тряпка? Но потом прикасаюсь к нему и чувствую тепло. Это моё. Моя история, моя любовь, мой труд. И никакое чувство вины не должно заставить меня отдать свою память. Я не сошла с ума. Я просто, наконец, провела черту.