Муж вынес все из квартиры после развода, а потом захотел вернуться

мнение читателей

Сегодня мой сын Кирилл выдал то, чего я от него не ожидала: 

— Мам, ты не можешь так! Папа совершил ошибку, но он вернуться хочет! Он же серьезно болен… Кто за ним ухаживать будет? Вы тридцать лет вместе! 

Горькая усмешка сама поползла к губам. Тридцать лет… Вспомнила тот вечер, когда решила «освежить» наши с Андреем отношения. По совету одной «специалистки» (психологом назвать язык не повернется), надела умопомрачительное, как мне казалось, белье. Андрей, вернувшись поздно, окинул меня усталым, а потом — презрительным взглядом: 

— Марина, сними это. Бока висят, цвет кожи больничный… Фу. 

Прорыдала ту ночь в ванной. Его «фу» врезалось в душу осколком. Потом — измена, о которой я догадывалась. И его ледяное признание за ужином два года спустя: 

— Развожусь. Чувств нет. Есть другая. Коллега, Наташа. Наша ровесница, но выглядит… не то что ты. 

Он ушел. Я не удерживала. Плакала, позвонила Светке. Ее голос был бальзамом: 

— Да чтоб он провалился, этот Шварценеггер сушеный! Ты, Марин, завтра же ко мне администратором! Лицо клиники. Ты у меня первая красавица! 

Света спасла. Работа стала глотком свежего воздуха. Андрей же, через пару недель, объявился за «своим» — вынес все, что не прибито. Кухонный гарнитур, телевизор, кресла… Люстры с потолка срывал как последний скряга. Оставил старый диван. Я стояла посреди гостиной, ощущая не боль, а странное облегчение. 

— Не парься, — сказала Света, осматривая опустошенное пространство. — Новую мебель купим в долг. Рассчитаешься. А его старье — к черту. 

Прошло четыре года. Я рассчиталась с долгом, выучилась на массажиста, полюбила свою работу. Научилась жить для себя. Свобода оказалась слаще всех духов. И вот — звонок Кирилла. Срочная встреча. Лицо сына было напряжено. 

— Отец хочет вернуться. К тебе. Наташа его, как заболел, выгнала. У друга живет, состояние плохое… 

Внутри все сжалось. 

— Домой? Ко мне? Никогда, Кирилл. Передай ему это. 

— Мам! Как ты можешь быть такой бессердечной?! Он в отчаянном положении! Ты что, измену простить не можешь? 

— Не в измене дело, сынок, — старалась говорить ровно. — В предательстве. В том, как уходил. В словах. В опустошенной квартире. Я не обязана вытирать сопли тому, кто растоптал мою жизнь. 

Мы поссорились. Он ушел, бросив: 

— Я о тебе лучшего мнения был! 

Андрей приперся сам. Поджидал у выхода из подъезда. Жалкая тень прежнего самодовольного мужчины: изможденный, землистый. В руках — жалкий букетик моих когда-то любимых ирисов. 

— Марина! Стой! Поговорить надо! 

Я ускорила шаг, но он догнал, запыхавшись. 

— Возьми… Прости. Ошибался. Наташка — стерва, выгнала… Давай все начнем сначала? Буду носить на руках! — В его голосе звучала фальшивая надежда. 

Я не взяла цветы. 

— Андрей, я тороплюсь. Поезд ушел. Я счастлива без тебя. И не беспокойся — одиночество мне не грозит. 

Лицо его исказила злоба. 

— Ага! Замену уже нашла! Шлюха! — зашипел он. — Бог тебя накажет! 

Я развернулась, влепила пощечину и пошла прочь, не оглядываясь. Сердце билось ровно. Кирилл не звонит. Пусть помогает отцу сам, если так переживает. Я не жалею. Предатель остается предателем. А я… я иду на свидание. Жизнь только начинается. И пахнет она не больничными коридорами, а свободой и новыми дорогами. 

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.