Муж сделал из нашей квартиры проходной двор, потому что не может отказать друзьям

Я сидела, уткнувшись в книгу, но слова плыли перед глазами. Не из-за сюжета. Из-за громкого смеха с кухни, стука пивных бутылок о стол и того факта, что на моем любимом вязаном свитере, небрежно брошенном на спинку дивана, теперь сидел кто-то чужой. 

— Вась, ну ты даешь! — раскатисто хохотал Максим, друг моего мужа Андрея. — А помнишь, на той рыбалке, когда Серый чуть не утонул, пытаясь сома вытащить? 

Андрей что-то буркнул в ответ, но заглушил его очередной взрыв хохота. Я вздохнула. Наш дом превратился в проходной двор, где постоянно толпились друзья мужа. И виной всему — его патологическая, просто болезненная неспособность сказать «нет». 

Все началось безобидно. Пару раз в неделю заглядывали коллеги после работы, друг детства заскакивал на чай. Андрей сиял: он обожал быть гостеприимным хозяином, душой компании. Мне это даже нравилось – дом наполнялся жизнью. 

Но потом границы стерлись. Постоянно. Без предупреждения. В любой день. В десять вечера в понедельник? Пожалуйста! В воскресное утро, когда я мечтала о тишине и кофе? Дверной звонок! «Андрюха, привет! Заскочил на минуту, машину внизу оставил!» Минута растягивалась на три часа, пиво и разговоры. 

Я пыталась говорить. 

— Андрей, — осторожно начала я как-то вечером, когда очередная «внезапная» посиделка затянулась за полночь. — Я понимаю, друзья – это хорошо. Но… мне иногда нужен просто покой. Ты не мог бы… предупреждать их? Или иногда отказывать? 

Он смотрел на меня искренне удивленными глазами. 

— Отказать? Лехе? Да он же специально заехал! Ему просто по пути! Как я могу? Неудобно же! 

«Неудобно». Это было его главное слово. Ему было неудобно сказать друзьям, что жена устала. Неудобно попросить предупредить. Неудобно обозначить границы. Куда удобнее было мне: убирать после них, улыбаться сквозь сон гостям, чувствовать себя чужой в собственном доме. 

Сегодня был апогей. После работы я зашла в цветочный, купила дорогую, изысканную вазу, которую давно присматривала. Поставила ее на тумбу в прихожей. Через час ввалились Андрей, Максим и еще двое. Объемные, шумные. Максим, размахивая руками, рассказывая очередную байку, задел вазу локтем. Она упала. Разбилась вдребезги. 

— Ой, сорян! — крикнул Максим, не особо смущаясь. — Андрюха, у тебя же пылесос есть? Жена приберет! 

Я застыла в дверях гостиной. 

— Ничего страшного, — пробормотал он, явно не зная, что сказать. — Мы… мы потом новую купим. Иди к нам, Кать, пива открыть? 

Я не пошла. Я молча пошла на кухню за веником и совком. Собирала осколки под аккомпанемент их громких голосов и смеха. Каждый звон стекла о металл совка резал по нервам. Когда я вынесла мусор, в прихожей стоял Андрей. 

— Кать, ну ты чего? — он пытался обнять меня. — Ну разбил человек случайно. Бывает же! Неудобно же из-за этого сцену устраивать! 

Я отстранилась. 

— Андрей, — сказала я тихо. — Это не про вазу. Это про то, что в нашем доме я постоянно убираю за твоими друзьями. Это про то, что у нас нет ни одного спокойного вечера. Это про то, что я не чувствую себя здесь хозяйкой. Потому что ты не можешь им отказать. Потому что тебе неудобно. А мне? 

Я не стала ждать ответа. Прошла в спальню, закрыла дверь. Он никогда не скажем им, это придется делать мне.