Моя мама не захотела избавиться от вредных привычек ради внучки

Знаете, все говорят, что мама — это самый близкий человек. Подруга, помощница, опора… Но у меня всё пошло совсем по-другому.

В детстве я свято верила: моя мама — самая добрая и понимающая женщина на свете. Она никогда не кричала, не ругалась. Даже когда папа срывался на неё, обвинял в ерунде, повышал голос, она молчала. А я смотрела на всё это и думала: «Как же так? Как можно быть таким злым к такой женщине?» Мне казалось, что папа просто с ума сошёл, иначе как объяснить, почему он постоянно её унижает?

Время шло, я взрослела. Вышла замуж, и вот тут всё резко изменилось. Мама отдалилась. Словно кто-то переключил тумблер. Её голос стал холодным, взгляды — отстранёнными. Мы не ругались, нет. Но и близости не стало. Знаете, было ощущение, что меня растили не ради любви, а чтобы "отдать" в чужую семью и вычеркнуть.

— Мам, ты ко мне не заходишь, не звонишь, всё ли у тебя хорошо? — спрашивала я как-то. 

— Да всё нормально, я просто занята… — отмахнулась она.

Потом родился мой сын. Казалось бы, внук — это же особая радость для бабушки! Но мама приехала только через две недели. Посидела час, подарила что-то на автомате — и уехала. Потом могла неделями не писать, не звонить. Муж удивлялся:

— У тебя с мамой что-то случилось? 

— Не знаю, — пожимала я плечами. — Мне просто кажется, что я больше не её дочь…

Он старался поддерживать меня. Видел, как мне больно. Несмотря ни на что, мы всё равно навещали родителей. Иногда нас встречали с чаем, мама играла с внуком, было почти по-настоящему тепло. А иногда… вообще не открывали дверь, хотя за ней было слышно, что кто-то дома.

Однажды мне позвонили с маминой работы:

— Простите, вы дочь Татьяны Сергеевны? Мы бы хотели, чтобы вы с ней поговорили. У нас… проблема.

Оказалось, мама уже давно выпивает. Регулярно приходит на работу в нетрезвом виде. Я была в шоке. Моя мама? Та самая добрая и мягкая женщина, на которой всегда можно было положиться?

На следующий день я примчалась к ним. Мама встретила меня без особого удивления.

— Мам… ты пьёшь? — спросила я в лоб. — Я... ну, бывает, выпила немного. Устала, нервы, ты же понимаешь… — оправдывалась она, опуская глаза.

Я хотела ей верить. Хотела думать, что это случайность, срыв, просто трудный период. Но нет. Всё стало хуже. Теперь она даже не старалась скрывать бутылки, не стеснялась пить при нас с мужем.

Потом случилось то, чего я так боялась — её положили в наркологическое отделение. Меня это застало в очень сложный момент — я была на девятом месяце беременности. Родила в апреле. А мама даже не знала. Не было ни звонка, ни сообщения.

Когда я лежала в роддоме, мне ужасно не хватало её. Хотелось поделиться этой радостью, обнять её, сказать: «Смотри, мама, это твоя внучка». Но её не было. Просто не было. Её выписали только когда малышке был уже месяц, а приехала она ещё позже — спустя два.

Я смотрела на неё и понимала: той мамы, которую я знала, больше нет. Исчезла. Осталась чужая женщина, с пустыми глазами и равнодушным голосом.
— Мам, ну почему ты такая? — спрашивала я как-то. — Ты же мне нужна. Ты внукам нужна. Они растут без бабушки. 

— Я не знаю, как быть… — говорила она. — Мне тяжело, мне плохо…

Я пыталась всё: и просила, и плакала, и ругалась. Вливала спиртное в раковину, не давала ей лежать, заставляла двигаться, пыталась вытянуть её обратно в жизнь. Но она только злилась. Говорила, что я вмешиваюсь, что у неё "всё под контролем".

Прошёл год. У меня начались проблемы: на работе запретили приводить детей, а забирать их из школы было некому. Я была в тупике. Решила — надо просить помощи у мамы.

— Мам, я правда больше не знаю, что делать. Дети одни не справляются. Ты могла бы побыть с ними немного? 

— Конечно, помогу, — неожиданно сказала она. — Я постараюсь, правда…

И я поверила. Как же я обрадовалась! Словно в сердце зажёгся свет. Я подумала: вот она, надежда. Может, всё наладится?

На следующий день утром привезла сына. Мама встретила, даже улыбнулась. А в обед я приехала с дочкой — и застала маму спящей. В пьяном угаре. Бутылка валялась на кухне.

Сердце сжалось. Боль накрыла с головой. Я поняла — её больше нет. Не просто как бабушки или помощницы. Как мамы — тоже.

Сейчас я всё ещё езжу к ним. Всё ещё надеюсь, вдруг что-то изменится. Всё ещё борюсь, выливаю спиртное, разговариваю, прошу, напоминаю. Но теперь я точно знаю: я одна. Только муж — мой настоящий тыл. Только мы вдвоём справляемся.

А мама… мама стала моим уроком. Грустным, тяжёлым, но важным.