Моя мама не может дать мне покой, даже когда у меня уже есть своя семья

Значит, расскажу я вам про свою маму. Типичный продукт советской закалки, да такой, что хоть топор вешай. Я у неё старшенький, а следом за мной — две сестры, Олеся и Маша.

Пока все дома жили, ещё туда-сюда, но в 98-м Олеся первой свалила в другой город с будущим мужем, а там и Маша подтянулась. Ну а я дольше всех держался, лет до двадцати, пока более-менее на ноги не встал. Сейчас своя семья, свои заботы, а вот этот «мамин вопрос» висит на мне, как гиря на ноге.

Детство наше, если честно, было не сахар. На перестройку и лихие девяностые пришлось. Отец сутками пропадал на работе, так что все наши детские радости и промахи проходили через мамины строгие руки. За любую оплошность — ремень, причём по полной программе, мне и сёстрам поровну. А вот папа… Папа никогда руку на нас не поднимал. Помню, как он приходил с работы усталый, а мама ему: «Вот твой сын опять двойку принёс!». Папа смотрел на меня, вздыхал и говорил ей спокойно так: «Марья, успокойся. Человека воспитывать надо, а не ломать через колено». И она… затихала. Его она слушалась и уважала. Но больше всего, конечно, доставалось мне — как старшему, да ещё и мальчишке.

Когда мне стукнуло двадцать пять, отца не стало. Рак лёгких. Сестры к тому времени уже давно свои жизни строили. И вот тут-то началось самое интересное. Тот единственный человек, кто мог её хоть как-то усмирить, ушёл. И мама словно с катушек съехала. Превратилась в этакую вечно ворчащую старуху, которой весь мир не мил, и она этот мир портит всем вокруг.

У меня своя семья, дети. И вот что парадокс — к внукам она просто золото: и конфетку тайком сунет, и на детские утренники приползёт, хворая, но придёт. А вот на меня… на меня смотрит с такой неприкрытой ненавистью, будто я не сын, а личный враг. К жене моей относится нейтрально, сквозь зубы, но без агрессии.

А мои сёстры далеко, весь её праведный гнев обрушивается на мою голову. Каждый визит к ней — это испытание. Переступаю порог её трёхкомнатной квартиры, а она уже с порога: «Ну, вот и я. Когда же бог меня заберёт? Я так жить устала». Это её коронные фразы, прямо рефрен такой депрессивный.

Я уже взрослый мужик, семьянин, а из-за этих отношений с ней у меня, простите, тревожное расстройство развилось. Серьёзно! Подъезжаю к её дому — меня в жар бросает, руки трясутся, глаз дёргается. Как будто опять тот маленький мальчик, ждущий подзатыльника.

Живёт одна в большой квартире. Предлагал ей — давай, мам, рассмотрим хороший дом престарелых, тебе же компании не хватает! Так она смотрит на меня, будто я её в гроб живой уложить хочу. «Какой ещё дом?! Я тут помру, и пусть соседи потом выносят!». Друзей у неё нет — всех распугала характером. Родственники даже самые дальние обходят её стороной.
Пытаюсь её иногда задобрить. Принесу её любимые эклеры из той кондитерской. Вручаю, а она брезгливо так смотрит: «Что это? Я на диете. Сами ешьте свои яды». И всё. Потом часовая лекция о том, как у неё всё болит: суставы, спина, голова. Устаёт, бедная, за день аж до кровати доползти не может. Но! Стоит поссориться с соседями — находится второе дыхание, энергия — хоть отбавляй!

Ссоры — её конёк. Недавно вся история с домофоном была. Пришла бригада, устанавливать. А она им: «Вы что, с жильцов денег собрать решили? Жулики! Ворьё!». Накричала, обозвала — рабочие развернулись и уехали. Теперь весь подъезд без домофона. А она довольна, будто великую битву выиграла.

Сестры приезжают раз в год, на денёк, и то под праздник. Видят эту разруху: собака у неё маленькая, так та всю мебель погрызла, по углам наследила. А мама и не убирается. Говорит: «Мне сил не хватает». Но на ссоры силы всегда находятся.

А ещё она обожает спектакли. Как-то раз звонит мне на рабочий телефон, еле живым голосом: «Сынок, плохо мне… Сердце… Приезжай…». Я сломя голову, бледный от страха, мчусь к ней, бросая все совещания. Врываюсь в квартиру — а она спокойно так у телевизора чай пьёт. «А, это ты. Ну зачем примчался? Скучно просто стало, решила проверить, приедешь ли».

Сейчас вот думаю — может, сиделку нанять? Но я почти на сто процентов уверен в её реакции. Она устроит истерику, что я хочу поставить над ней надзирателя. Но что делать-то?

ужно как-то решать этот вопрос. Чтобы и о ней была забота, и мне чтобы можно было спокойно выдохнуть и перестать вздрагивать от каждого её звонка. Ведь она же всё-таки мать… Как бы сложно ни было.