– Мать выгнала родную дочь, – говорят обо мне родственники и знакомые, а я уверена, что поступаю правильно

Мой брак остался в прошлом, словно и не было тех лет. Мы с Катей вдвоем обживались в своей маленькой вселенной. Повторять ошибку юности не хотелось — одного мужа с лихвой хватило на всю оставшуюся жизнь. Мечтала я, наконец, пожить для себя, но судьба, видимо, слышала другие просьбы. 

Мне от отца когда-то перешла небольшая двушка. Доход от ее аренды всегда был нам надежным подспорьем. 

Катя после школы выбрала экономический факультет. Не из любви к цифрам, а следуя веяниям времени. Я понимала — спорить бесполезно. Пусть сама расхлебывает последствия своего выбора. Оплатить учебу помогли деньги от аренды. 

Диплом она получила, но радости это не принесло. Работа по специальности не привлекала, а на скромную должность идти не желала. Сидела на моей шее, проводя вечера в развлечениях, пока мое терпение не иссякло. 

— Либо трудоустраиваешься, либо ищешь другое жилье, — сказала я однажды утром. 

Я тянула на себе и коммунальные платежи, и быт, а ее личные траты целиком покрывались арендой. Тут подключилась тетя Маргарита. 

— Неужели тебе жаль дочери куска хлеба? Не обеднеешь! Своя же плоть и кровь! 

Я пыталась объяснить, что Катя привыкла получать все, не прилагая усилий, но тетя слушать не желала. Вскоре все родственники были уверены, что я тиран, мучаю единственное дитя. 

Я стояла на своем. В конце концов, Катя нашла место. Не экономистом, конечно, а простым офисным менеджером. Там она и встретила своего избранника. 

Виктор умел произвести впечатление — галантный, внимательный. Дочь привела его знакомить. Парень мне с первого взгляда не понравился, слишком хитер. Но высказывать свое мнение не стала — снова буду крайней. Пусть сами разбираются. 

Пыталась дочь предостеречь, но та и слушать не желала. Объявила, что Витя переезжает к нам. Я воспротивилась. 

— У тебя же есть своя квартира. Вот там и обустраивайтесь. А мне посторонние в доме не нужны. Я свой покой ценю. 

Она пробормотала что-то про ипотеку и будущую покупку, но я лишь отмахнулась: 

— Ваши желания — ваши проблемы. Мне важно, чтобы мой дом не стал проходным двором. 

Дочь страшно обиделась, но съехала с Витей в ту двушку. 

Из редких звонков я узнала, что они все-таки планируют купить новое жилье. Меня это насторожило. Стала выяснять подробности. Оказалось, Виктор придумал «блестящую» схему. 

Они продают Катину добрачную квартиру, а деньги пускают на первоначальный взнос за общую студию. Я попыталась объяснить разницу между личной и совместной собственностью. Куда там! Дочь взвилась: 

— Мы с ним навсегда, а ты сразу о разводах! — кричала она. 

Больше она не звонила. Появилась на пороге внезапно, с чемоданом. 

— Пустишь? Мне идти некуда. 

— Заходи. Что случилось? 

За вечерним чаем, сквозь слезы, она все выложила. После продажи они переехали в старую съемную квартиру, чтобы «экономить». Ипотекой Виктор занимался сам, уверяя, что ему как холостяку одобрят лучшие условия. Для этого они временно развелись. 

— Все так делают! — убеждал он. 

Через три дня он пообещал, что ключи уже у них в кармане. Но на вопрос о повторной регистрации отвечал молчанием. А потом и вовсе заявил, что устал от давления, и исчез. 

Не брал трубку. С работы уволился. Катя нашла его через друзей и все выяснила: студия была куплена. Тут до нее наконец дошло. 

Пригрозила полицией, но он лишь рассмеялся: 

— Докажи, что я закон нарушил. А голова на плечах нужна была тебе самой. 

Вот так моя дочь и вернулась ко мне. Я ее выслушала, накормила, дала переночевать. Но утром сказала прямо: 

— Ищешь себе жилье. Неделя у тебя есть. 

Она не ожидала такого. Рыдала, умоляла. Но я оставалась непреклонна: 

— Предупреждала же. Теперь сама справляйся. 

Ночью я не сомкнула глаз. Да, она взрослая, но так и не научилась думать головой. Во всем виновата я? Возможно. Но решать ее проблемы снова я не стану. Все равно все кругом только и ждут, чтобы осудить. 

Каждая встреча с соседками и родными — теперь испытание. В их взглядах — немой укор: «Мать, а выгнала родную кровь». Но я знаю: сдамся сейчас — и так до конца своих дней буду тянуть на себе взрослого, несамостоятельного человека. А на это у меня больше нет сил.