Лучше бы ты сына родила, чему девочку научишь?! — услышала я реакцию свекрови на УЗИ

Свекровь мечтала о внуке с нашего первого семейного ужина. «Мальчик — продолжатель рода, — говорила она, наливая мне борщ. — Девочки — это... мило, конечно». Тогда я лишь улыбалась, а её сын, мой муж Андрей, молча ел. Она купила голубой конверт для выписки из роддома ещё до того, как мы начали пытаться.  

Беременность стала для неё спектаклем, где я играла второстепенную роль. Она приносила отвар из крапивы «для сына», дарила Андрею старые игрушечные машинки «на будущее», водила меня к монашке, которая гадала по руке о поле ребёнка. Я молчала, гладя живот, и думала о том, что девочка в розовом тоже умеет ломать машинки.  

Сегодня утром мы ехали на УЗИ вместе. Свекровь настояла. «Нужно поддержать», — сказала она Андрею, хотя её взгляд говорил: «Проконтролировать».  

Датчик скользил по животу, врач улыбалась, показывая на экран:  
— Поздравляю, у вас будет дочка.  

Свекровь встала так резко, что врач отпрянула.  
— Ошибка! — прошипела она. — У нас в роду только мальчики!  

Врач нахмурилась, я поправила халат, стараясь дышать ровно. Андрей хотел поцеловать меня, но свекровь схватила его за рукав:  
— Скажи им перепроверить!  

Он промямлил что-то о «современной технике», но она уже выбежала в коридор, громко споря с медсестрой. Я смотрела на экран, где маленькое сердце билось в такт моему. «Прости, — мысленно сказала дочке. — Ты уже сильнее, чем они».  

Дома свекровь взорвалась.  
— Лучше бы ты сына родила! Чему девочку сможешь научить? Ты же даже борщ не умеешь варить, как следует!  

Андрей попытался сказать, но она закричала на него:  
— Молчи! Ты тоже виноват!  

Она ушла. Андрей сел на стул. Я смотрела на его согнутую спину и поняла: он не мой союзник. Он — сын.  

Вечером я достала коробку с детскими вещами, купленными раньше. Розовые ползунки, книжки, тетрадь, где уже сейчас писала: «Первый урок: ты никому ничего не должна».

Андрей заглянул в комнату, увидел разложенные вещи и замер.  
— Ты правда хочешь её оставить? — спросил он, не поднимая глаз.  
— Я не «оставляю». Я рожаю. Или ты тоже считаешь, что она ошибка?  

Он вышел, не ответив. Но через час принёс моё одеяло и стакан тёплого молока — как в первые месяцы беременности.  

На следующий день свекровь вернулась с ультиматумом:  
— Если сделаешь аборт, оплачу лучшую клинику. Ещё не поздно.  

Я вывела её в коридор, тщательно закрыв дверь в детскую, хотя ребёнок ещё не родился.  
— Ваш внук здесь, — ткнула себя в живот. — А ваш сын там, — кивнула на дверь квартиры. — Решайте, кого хотите потерять.  

Она больше не звонила. Андрей каждое утро приносит мне чай с мёдом. Иногда я ловлю его взгляд на коробке с розовыми пинетками. Вчера он принёс детский фотоальбом, купленный по дороге с работы.  

Сегодня купила конструктор. Сложу его с дочкой, когда она подрастёт. А свекрови отослала голубой конверт с запиской: «Ваша внучка будет рада бабушке. Если захотите — дверь открыта».  

Она не ответила. Но вечером Андрей передал мне коробку от неё — внутри лежало голубое одеяло.  Что ж, пригодится – мы с дочкой будем спать под ним.