- Кто тебе разрешил приносить в мой дом тряпки?! – свекровь в бешенстве сорвала шторы с окон

Я знала, что переезд в дом свекрови будет непростым. Но я наивно верила, что это временно – пока мы с мужем не накопим на первый взнос за свою квартиру. Я готова была терпеть ее замечания по поводу моего борща и того, как я глажу ее сыну рубашки. Но я не была готова к войне за шторы.
Все началось с невинного, казалось бы, жеста. В комнате моего мужа не было тюли и теневых. Вместо них висели римские шторы, которые по утрам ужасно сильно пропускали свет. Я долго терпела неудобства, пока в один прекрасный день не купила гардину и занавески.
Муж тогда был в командировке. Я попросила старшего брата прийти и помочь повесить гардину. Как раз, когда мы приехали домой, свекровь была на работе.

Братишка управился за полчаса и помог мне повесить тюль с теневой. Комната моментально преобразилась от такого обустройства. Я никак не могла наглядеться на красивое окно, украшавшее комнату.
Свекрови о своих переделках я ничего говорить не стала. Прошло несколько дней, пока она не вторглась в наше личное пространство.
Свекровь остановилась на пороге комнаты и побледнела. Сначала я подумала, что ей плохо. Но потом ее лицо исказилось такой яростью, что я инстинктивно отшатнулась.
– Это… Что это?! – ее голос был тихим и страшным.
– Мама, я просто повесила шторы. Римские слишком сильно пропускали свет…

– Кто тебе разрешил?! – она внезапно закричала так, что стекла задрожали. – Кто тебе разрешил приносить в мой дом свои тряпки?! Это мой дом!
Она ринулась к окну, с силой, какой я не ожидала от нее в ее годы, схватила ткань и рванула на себя. Раздался треск гардины. Шторы рухнули на пол, подняв облако пыли. Она топтала их ногами, задыхаясь от гнева.
– Вон! Выброси эту дрянь на помойку, где ты ее взяла! Немедленно!
Я стояла в оцепенении, глядя на ее багровое от ярости лицо и на мои красивые, теперь испачканные шторы, лежащие на полу. Это был не просто гнев. Это была истерика, настоящая, животная. В ее глазах читался не просто дискомфорт, а настоящая ненависть ко мне, к моему присутствию, к моей попытке что-то изменить в ее крепости.
Муж вернулся с командировки вечером и попытался нас примирить.

– Мам, ну что ты? Новые же красивые...
– Молчать! – зашипела она. – Пока я жива, в этом доме ничего не будет меняться! Она хочет все переделать под себя! Выжить меня!
Даже свекор старался успокоить жену, но все попытки оказались тщетны.
Чтобы успокоить свекровь, муж с отцом достали римские шторы и повесили на место. Перед этим она деловито натерла стекла окон до блеска, что-то бубня себе под нос.
Этот случай открыл мне глаза: в этом доме я никогда не буду полноценным членом семьи, а лишь постояльцем без права голоса…