Когда я решила продать квартиру, из ниоткуда возник мой бывший с претензиями

Квартиру на Ленинградке мы купили с Андреем в первый год брака. Вернее, купила я — на деньги, оставшиеся после продажи бабушкиной хрущевки. Он тогда клялся, что вложится в ремонт, но вместо этого потерял работу и три года играл в онлайн-покер, пока я платила за ипотеку. Когда подала на развод, он даже не спорил: «Без тебя хоть дышать свободно буду». Ключи бросил на стол и ушел. Больше я его не видела. До вчерашнего дня.  

Продавать квартиру решила спустя пять лет после развода. Лишние метры, воспоминания о провальном браке, да и дочке нужны деньги на учебу. Риелтор, юная и напористая, уверила: «Продадим за месяц!» Она ошиблась на три недели — покупатель нашелся через два дня. Молодая пара, оба айтишники. Глаза горели, как у нас с Андреем когда-то.  

Подписание договора назначили на пятницу. Я уже собиралась выходить, когда в дверь позвонили. Думала — курьер. Открыла и остолбенела.  

Андрей. В помятой рубашке, с щетиной. Пахло дешевым одеколоном и пивом.  

— Привет, Кать. — Ухмыльнулся, будто вчера ужинали. — Слышал, квартиру продаешь?  

Я попыталась захлопнуть дверь, но он уперся ладонью:  

— Не спеши. Должен кое-что сказать.  

— У меня через час встреча, — сказала я.  

— Отмени. Или я сам позвоню твоим покупателям и расскажу, какие тут плохие соседи, например, или еще чего, что отобьет у них охоту покупать.  

— Чего ты хочешь? — спросила я, отступая в прихожую.  

Он вошел, огляделся. На стене висела фотография дочки на выпускном — он даже не поинтересовался, как она.  

— Половину суммы от продажи. По праву.  

— Ты с ума сошел? — засмеялась я истерично. — Квартира моя. Все документы…  

— А кто ремонт делал? — перебил он. — Кто стены штробил, сантехнику менял? Ты думаешь, мой труд ничего не стоит?  

Я сжала кулаки. Вспомнила, как он «штробил» — разбил трубу, затопив соседей. Как я платила за ремонт, пока он «искал себя» в гараже у друзей.  

— Ты не вложил сюда ни копейки. Даже коммуналку я платила.  

— Свидетели есть? — Он сел на диван, развалившись. — А у меня — есть. Мой друг Сашка помнит, как мы тут шкаф собирали. И сосед снизу подтвердит, что я ему розетки чинил.  

Я выпрямилась:  

— Ты хочешь шантажировать?  

— Хочу справедливости. — Он достал телефон. — Или я сейчас звоню риелторше и говорю, что есть «юридические нюансы». Посмотрим, как твои покупатели обрадуются.  

В глазах поплыли пятна. Покупатели могли отказаться. А ипотечный кредит на новую квартиру висел дамокловым мечом.  

— Жди, — бросила я и захлопнулась в спальне.  

Достала папку с документами. Договор купли-продажи 2010 года — только моя подпись. Выписки из банка — переводы с моего счета. Даже расписка, которую я заставила его написать после развода: «Претензий к имуществу не имею». Нашла. Сфотографировала и отправила ему в WhatsApp.  

— Посмотри. И исчезни.  

Через минуту он засмеялся за дверью:  

— Фотошоп?  

Тогда я позвонила юристу. Марина, подруга со времен студенчества, ответила сразу:  

— Всё чисто. Даже если подаст в суд — проиграет. Но запугать попробует.  

— Что делать?  

— Вызови полицию.  

Андрей начал стучать в дверь:  

— Кать, давай по-хорошему!  

Я набрала 102. Он услышал, заорал:  

— Ты серьезно?!  

— Серьезнее не бывает.  

Он выругался, хлопнул входной дверью. Через окно я видела, как он бежит к метро, оглядываясь.  

Полиция приехала через час. Составили заявление. Потом я позвонила покупателям: «Извините, задержалась. Встречаемся, как договорились?»  

Они не спросили ни о чем. Подписали договор, улыбались. Когда передавала ключи, девушка сказала:  

— Здесь хорошая энергетика.  

Я не стала спорить.  

Вечером Марина прислала сообщение: «Если появится снова — сразу звони. Но думаю, не рискнет». Он не звонил.