– Из-за таких, как вы, людям мест не хватает! – высказала мне своё недовольство пассажирка

Всегда мы путешествовали одни в купе — я, Сергей и наша дочка. Раз или два в год, не чаще. Мы заранее копили на это, считали главным удобство и покой. Поэтому брали сразу все билеты в отсеке, даже если оставалось свободное место. Так было годами. Никто не спрашивал, не осуждал. До той зимней поездки. 

— Как здорово у вас тут, тихо и просторно, — произнесла женщина, стоя в проходе, пока несла чай. 

Я не подумав ответила: 

— Мы всегда так, выкупаем все купе. Стараемся создать свой уголок в дороге. 

Её лицо мгновенно изменилось, стало жестким и холодным. 

— Понимаю. Значит, из-за таких, как вы, кому-то приходится на верхних полках сидеть или вообще билет не достать. 

Я остолбенела. 

— Мы оплачиваем места, — прозвучал мой сдавленный ответ. 

— Деньги у многих есть, — она пожала плечом и отвернулась. — А вот мест в поездах на всех не хватает. 

Больше я не вышла в коридор до самой станции. Но её слова впились в меня, как заноза. 

Мы приехали к моей сестре Кате. За ужином, в душевной атмосфере, я обмолвилась о неприятной встрече, считая это просто нелепым случаем. Катя отложила вилку. 

— Знаешь, а та пассажирка, возможно, в чём-то и права, — сказала она. 

Я не поверила своим ушам. 

— То есть как? 

— Ну, в обществе сейчас такие настроения… Богатых не любят. А ваша привычка — это демонстрация достатка. Будто вы лучше других. 

Во мне всё перевернулось. Моя же сестра! 

— Катя, это не роскошь, а вопрос спокойствия! Лиза ещё маленькая, ей страшно с незнакомцами. А если попадётся кто-то шумный или неадекватный? Я не могу подвергать её такому стрессу. 

— Всех детей возят в общих вагонах, и ничего, — покачала головой сестра. 

— Но я — не «все»! — вырвалось у меня. — Я отвечаю за свой комфорт и безопасность своего ребёнка. Если бы у нас не было возможности, мы бы терпели. Но она есть. Разве это грех? 

— Не грех, — вздохнула Катя. — Но это вызывает зависть и непонимание. Мир изменился. 

Больше мы не спорили. Но тёплая близость вечера растаяла. 

Позже, уже дома, Сергей обнял меня за плечи. 

— Не принимай близко к сердцу. У Кати свои взгляды, сформированные её окружением. Она живёт иначе. 

— Но от этого не легче, — ответила я. — Я чувствую себя так, будто украла что-то у кого-то. Хотя мы просто живем так, как можем себе позволить. 

— Именно что «позволить», — мягко сказал он. — И мы имеем на это право. Наш выбор никому не вредит. 

Я кивнула, стараясь в это поверить. 

Но по ночам иногда слышу голос той женщины в коридоре: «Из-за таких, как вы…». И тихий, разочарованный голос сестры. Я начинаю анализировать каждый наш поступок, каждую трату. Купить хорошую коляску — уже вызов? Отдохнуть на море — показуха? 

Однажды, гуляя с Лизой, я увидела, как молодая мать с трудом втискивала коляску в переполненный автобус. И поймала себя на мысли: «А мы ведь могли бы вызвать такси. Но нужно? Это уже будет «как баре»?» 

Я поняла, что та случайная попутчица и сестра поселили во мне крошечного ядовитого червячка сомнения. И теперь мне предстоит не просто планировать следующие поездки. Мне нужно заново учиться быть собой, не извиняясь за собственный уровень жизни, не чувствуя незримых укоризненных взглядов за спиной. Это оказалось самым трудным путешествием.