– Главное — не раскисай, – неожиданно сказала свекровь, которая всегда только придиралась ко мне

В день, когда мужу исполнилось сорок, я планировала провести с ним тихий вечер, но судьба распорядилась иначе. Приехала его мать, Лидия Петровна. Ни звонка, ни сообщения — лишь чемодан в руке и укор в каждом взгляде. 

— Ну и встреча! — прогремел ее голос. — Я примчалась поздравить своего мальчика, а у вас здесь словно в осаде живут. Ни намека на торжество! 

Артем растерянно потер виски. 

— Мам, мы планировали поужинать в городе, только вдвоем. Хоть бы предупредила о визите. 

— Что ж, теперь я лишняя в жизни собственного ребенка? — ее щеки залил румянец негодования. — Ладно, хоть бы кто-то сбегал в магазин! У вас, кажется, даже хлеба не сыскать. 

Мне ничего не оставалось, как, подавив вздох, отправиться в супермаркет. Я вернулась с парой контейнеров салатов и закусок из кулинарного отдела. 

— И это вы называете едой? — фыркнула она. — Лучше бы простую яичницу предложили. Хоть польза была бы, а не одна химия. 

— Это совершенно свежие продукты, — проговорила я. — Мы часто их покупаем. 

— Интересно, через сколько часов наш организм взбунтуется? — не унималась свекровь. — Я в своем возрасте не рискую таким баловаться. 

— Мама, хватит, — тихо произнес Артем. — Мы взрослые люди и сами решаем, что нам есть. 

— Взрослые? — возмутилась Лидия Петровна. — А, по-моему, это просто беспорядок. Жена даже в такой день не может порадовать мужа домашней стряпней! 

— Я здесь, и прекрасно все слышу, — холодно отрезала я. — Если бы нас предупредили, мы бы подготовились. А так — только то, что вы видите. 

— Замечательный праздник получился, — с горькой усмешкой бросил Артем. — Спасибо за сюрпризы. Я пойду. 

Он развернулся и ушел в спальню. Лидия Петровна с театральным вздохом отправила контейнеры в мусорное ведро и последовала за ним. 

На следующее утро Артем умчался на работу, сославшись на срочное совещание. Вечером он вернулся за полночь, но Лидия Петровна, словно тень, поджидала его в прихожей. 

— Сынок, как ты можешь мириться с таким отношением? — начала она. — Мужчина в расцвете сил, а в его доме нет ни уюта, ни заботы. 

— Мама, хватит, — устало ответил он. — У нас все иначе устроено. Мы оба работаем, ценим свое время и комфорт. Если бы ты заранее сообщила о визите, мы бы вместе сходили в ресторан, и все было бы прекрасно. 

— А я хотела увидеть настоящую жизнь моего мальчика, без прикрас, — парировала она. — Тебе нужно либо серьезно поговорить с супругой, либо подумать о будущем. Если бы у вас появились дети, что бы вы им предложили? 

Я стояла за дверью и слышала каждое слово. Мы с Артемом давно мечтали о ребенке, но у нас ничего не получалось. Врачи разводили руками, ссылаясь на стресс. Слова свекрови ранили в самое больное. 

— Пожалуйста, не заводи при Оле этих разговоров, — попросил Артем. 

— Не может она принять правду? — усмехнулась Лидия Петровна. — Ты заслуживаешь большего, сынок. 

Но он любил меня. За десять лет совместной жизни его мать так и не смогла это принять. Ее визиты всегда оборачивались бурей. 

— Потерпи еще немного, она скоро уедет, — умолял он меня позже. — Она жесткая, но в глубине души желает нам добра. 

В день отъезда Лидия Петровна подошла ко мне, держа свой чемодан. 

— Возможно, я была излишне строга, но основы ведения дома — это важно, — заявила она. — Ты должна уметь создать для мужа надежный тыл. Если не знаешь как — я готова помочь. Приезжай летом, научу тебя варить борщ и делать выпечку. 

— Спасибо, но мы предпочитаем другую кухню, — сухо ответила я. 

— Ничего, жизнь все расставит по местам, — неожиданно мягко сказала она. — Главное — не раскисай. 

Я увидела в ней не просто критиканшу, а одинокую, несчастную женщину. Летом я собиралась поехать к ней, чтобы научиться печь пироги, но не успела. У Лидии Петровны случился инфаркт. Мы с Артемом забрали ее из больницы к себе. Реабилитация была долгой и трудной. 

— Вы же сами сказали — не раскисай, — напоминала я ей, когда ей было особенно тяжело. — Еще должны научить меня тем пирогам. Выздоравливайте. 

Она не смогла полностью восстановиться, осталась с нами. А через год, когда в нашем доме наконец раздался детский смех, и наша маленькая Варя стала всеобщей отрадой, я поняла ее слова. Она, сквозь свою жесткость и упреки, возможно, пыталась сделать меня сильнее.