Бывшая свекровь заявилась на новогодний утренник к внучке, хотя до этого 3 года о ней не вспоминала

Все началось с обеда, когда мой теперь уже бывший супруг Виктор положил на стол конверт. Его мать, Антонина Степановна, сидела напротив. 

— Завтра я сдам образцы в лабораторию, — объявил он. — Мама права. Нужна ДНК-экспертиза. Без неё мы не можем быть уверены. 

Они сомневались в том, что моя дочь — их кровь. Их подозрения, тёмные и беспочвенные, витали в воздухе давно, но чтобы озвучить их так… Я не спорила. Я собрала вещи и ушла на следующий же день, забрав дочь. Экспертиза, конечно, подтвердила отцовство, но к тому моменту для меня уже ничего не значило. Бумага о разводе стала логичным финалом. 

Три года они не вспоминали о нас. Три года я одна водила Маргариту в сад, на утренники, на все праздники. А потом, внезапно, она появилась.

Это был новогодний праздник в детском саду. Я не звала её. Оказалось, она теперь работает с Ниной Ивановной, бабушкой одного из наших мальчишек, и та проболталась о времени. Антонина Степановна вошла стремительно, не глядя в нашу сторону. Пробежала, чтобы занять место в первом ряду. Ко мне не подошла, к ребёнку — тоже. 

— Инспекция пришла? — тихо спросила одна из мам позади меня. 

Я сделала вид, что не расслышала. Спасибо, что Нина Ивановна в тот день не пришла. Не пришлось объяснять, кто эта женщина в строгом костюме, смотрящая на сцену с каменным лицом. 

Весь концерт она снимала на телефон. А когда дети стали фотографироваться со Снегурочкой, просто встала и ушла, не сказав ни слова. Во мне клокотала обида. Зачем? Чтобы продемонстрировать своё равнодушие? Или ждала, что я брошусь к ней, стану что-то доказывать, унижаться? 

Весь день я ломала голову. Может, это неуклюжая попытка примирения? А я её отвергла? Ответ пришёл вечером со звонком подруги. 

— Зайди в «Одноклассники», на страницу Антонины. 

Я не заглядывала туда годами, восстановила пароль. И увидела. 

Альбом. «Наша звёздочка на утреннике!». Десяток фотографий и видео, снятых сегодня. И подписи: «Болеем за нашу умничку!», «Как бабушка радуется успехам внучки!», «Самая очаровательная на празднике!», «Любимая бабушка всегда рядом!». И та, от которой кровь ударила в виски: «Полюбуйтесь, какое платьице мы с дедушкой подарили нашей принцессе!». 

Она ни разу не спросила, во что одета Рита, не прислала ни копейки. Это платье я выбирала сама. Она увидела его только сегодня. 

Я листала дальше. Даже мои снимки с моря, когда я влезла в долги, чтобы оздоровить дочь после бронхита, висели здесь с комментарием: «Ничего не жалко для здоровья внученьки! Бабушка всегда поддержит!». 

Я смотрела на этот фасад, выстроенный для виртуальных зрителей, и меня охватила ярость. Ребёнок для неё — лишь реквизит. Красивая картинка для соцсетей. Доказательство того, что она — состоявшаяся, правильная, любящая бабушка. Настоящие чувства, слёзы, ночи без сна — всё это было моей долей. А ей нужен был только образ.