Жена выгоняет сыновей на улицу, потому что они заступились за меня, хотя я даже ни в чем не виноват

Последние крохи моего терпения были растоптаны. Вероника, женщина, с которой я когда-то делил жизнь, а теперь делю лишь взаимные упрёки, вновь трепала нервы. 

— Хватит выносить мне мозг, — произнёс я. — Иначе ты рискуешь навеки остаться в одиночестве. 

Её лицо передернулось. 

— Лучше б я тебя никогда в глаза не видела! Вся ваша семейка у меня на иждивении сидела! 

— Ты права, — согласился я, и это, кажется, удивило её. — Мне следовало забрать мальчиков и уехать от тебя, когда они были маленькими. В твоём мире нет места ничему, кроме банковских счетов. 

— И на что бы вы существовали? Без моих денег вас бы давно ветром сдуло, — усмехнулась она. 

Я уже повернулся к выходу, бросив через плечо: 

— Мы были бы просто людьми, а не приложением к твоему кошельку. 

Её крик проводил меня до лифта: 

— Выселю всех, клянусь! Через четыре недели чтобы эти апартаменты опустели! 

Когда-то мы, два вчерашних студента, строили планы на общую судьбу. Я грезил о проектировании зданий, а она видела себя владелицей сети салонов красоты. Её мать, добрая женщина, приютила нас в своём просторном доме. Годы текли незаметно. На свет появились двое мальчишек. Я с головой погрузился в мир лекций и чертежей, а её предприятие ширилось и крепло. 

Я стал для наших сыновей и отцом, и другом. Мы ходили в походы с палатками, запускали воздушных змеев, по вечерам я читал им книги. Вероника же всегда была занята: встречи, контракты, расширение. Она выкупила для детей по квартире, оформив собственность на свою мать. После кончины тещи бумаги переписали на неё. 

Старший, Игорь, женился. Жена разрешила ему вселиться в одну из квартир, но право владения оставила за собой — для контроля. Младший, Денис, после университета захотел открыть своё дело и попросил продать его жильё для стартового капитала. Она отказала наотрез. 

— Жить можешь, а продавать — ни за что! 

Ему пришлось взять заём. Предприятие провалилось. Теперь он, не покладая рук, трудится, чтобы рассчитаться с банками. Я поддерживаю его, как могу, откладывая со своей скромной академической зарплаты. 

Переломным моментом стало её нелепое предположение о моей связи с аспиранткой из университета. Никаких доказательств, лишь слепая ревность. Вероника не стала ничего выяснять, она просто вышвырнула мои вещи на улицу. Мне не оставалось ничего, кроме как перебраться к Денису. 

И тогда наши сыновья, уже взрослые мужчины, подняли голос в мою защиту. Я не знал об их визите к матери, иначе бы запретил им это. 

Как они мне потом рассказывали, Игорь сказал ей: 

— Как ты посмела так обойтись с отцом? Он всегда был с нами, а тебя мы почти не видели. Ты думала только о прибыли. Он дарил нам тепло, а ты — одни инструкции. 

Вероника пришла в ярость. 

— Раз ваш бедный папаша так вам дорог, то проваливайте все из моей собственности! Месяц — и чтобы вас не было! Иначе вещи на помойку отправятся! Беседа закончена! 

И вот я пытаюсь образумить ее. Она не слышит меня. Я помогу детям. Но после такой выходки они вряд ли захотят с ней когда-либо общаться.