– Ждем от вас финансовый подарок, – сообщила свекровь, назвав конкретную сумму

Телефонный звонок прозвенел, когда я укладывала Лизу спать. 

— Сергей еще на работе, — ответила я, выходя в коридор. 

— Да, я знаю. — Ответила свекровь. — Решила с тобой посоветоваться. В воскресенье у Софийки первый день рождения. Приезжайте, конечно. Будем отмечать. 

— Хорошо, мы постараемся. Я подберу что-нибудь для племянницы. Что-то еще? 

Ответ свекрови на несколько секунд выбил меня из колеи. 

— Игрушку, разумеется, захватите. Милую, безделушку. Но основным презентом, мы все думаем, будут финансы. Нужна конкретная сумма. 

Она назвала цифру. 

— Это… весьма серьезно. Для годовалого ребенка? 

— Ах, милочка, они молоды, одни. Хотят кроватку новую приобрести, качественную. Вы же понимаете. 

Я понимала слишком хорошо. 

— Я передам Сергею. Обсудим. Свободных средств у нас, знаете, не так много. 

Я торопливо попрощалась. 

Мой муж и его дочь были для его матери людьми второго сорта. Ее вселенская любовь и жалость доставались лишь старшей дочери, Виктории. Ее жизнь — сплошная драма о несчастной любви. Ее последний «воздыхатель», солидный господин с перстнями на пальцах, оказался несвободен. Но разве он виноват, что жена его не ценит? А Вика — бедная жертва обстоятельств, мать-одиночка, заслуживающая только золотых пеленок. 

Нам же на трехлетие Лизы подарили раскраску. Один единственный альбом. Со словами: «Мы на празднике не были, так зачем тратиться?» А почему не были? «У Викуши дела, а я без гостинца приехать не могла». 

И теперь мы должны покупать мебель для ненаглядной Софийки. И в этом нет ничего зазорного, ведь «у Лизы есть папа, а у Софии — нет!». Ее логика была железобетонной и ранящей. 

Я ненавидела себя за то, что взяла трубку. Как я скажу об этом Сергею? Это же унизительно. 

Я дождалась, когда он поужинает и расслабится в кресле. 

— Звонила твоя мама. Приглашают в воскресенье к Вике. На день рождения дочери. Ждут нас. И… определенную сумму в конверте. 

Он отложил телефон. 

— Они с ума сошли? И что ты сказала? 

— Я… растерялась. Сказала, что подумаем. 

— Ясно. Отказывать, значит, мне. Ладно, я сам с ней поговорю. 

— Прости, я не смогла сразу отказать. Они что, думают, у нас деньги на деревьях растут? Да я бы и при возможности не отдала. Они нам никогда и пятака не одолжили! 

— Ты права. Все скажу сам. Кроватка… а что на выпускной дарить будем? Квартиру? 

Мне стало его безумно жаль. Он всегда помнил о матери, звонил, привозил самые душистые дыни с рынка, интересовался ее давлением. А она… она звонила только тогда, когда что-то было нужно. 

На следующий день раздался ее звонок. 

— Ну, довольна? Настраиваешь моего сына против родной крови? Да кто ты вообще такая в нашей семье? 

— Светлана Петровна, ваша дочь ни разу не поинтересовалась его здоровьем, даже когда он с воспалением легких лежал… 

— Это наши дела! Ты здесь посторонний человек! 

— В вашей — да. А в моей семье посторонние — вы. Мой муж не обязан содержать сестру. Мы не приедем. Деньги переведем. Но не те, что вы просите. Ровно столько, сколько стоит нормальная игрушка. 

Я положила трубку. Боялась скандала, манипуляций, ее слез. Боялась, что Сергей не выдержит этого напора. 

Но вечером он сам рассказал об их разговоре. 

— Я перевел им три тысячи. Сказал, что этого достаточно. И что у меня есть своя дочь, о которой, кажется, все забыли. 

Он посмотрел на меня. 

— Знаешь, что она ответила? Что жену можно сменить, а мать — никогда. 

Я замерла. 

— И что ты? 

— Сказал, что она опоздала с этим решением лет на тридцать, — он обнял меня. — Всё. Тема закрыта. 

Я знала, что это не конец. Но это было начало чего-то нового.