– Вызови машину получше, мы не будем в экономе! – распорядилась родственница

После семейного обеда у мамы они с Ольгой вышли на улицу. Октябрь выдался промозглым — ветер швырял в лицо мелкую морось, забирался под воротник. Татьяна поёжилась, доставая телефон. В приложении такси она машинально ткнула в "эконом" — привычка экономить въелась намертво, ещё со студенческих времён.

— Опять за своё? — голос сестры прозвучал как удар хлыста. — Танька, ну вот что ты творишь?

Ольга перехватила её руку с телефоном. От её парфюма, терпкого и дорогого, слегка кружилась голова. Или это от того, что опять придётся оправдываться?

— Да нормально же всё... — начала Татьяна, но сестра уже листала тарифы холёным пальцем с идеальным маникюром.

— Ты что, забыла, кто мы такие? — в голосе прорезались менторские нотки. — Машину нормальную закажи, люди увидят — стыдно будет.

"Тебе будет стыдно", — мысленно поправила Татьяна, но промолчала. Спорить с Ольгой — себе дороже, это она усвоила ещё с детства.

К обочине притормозил Солярис — чистенький, серебристый. Водитель, парень лет тридцати в клетчатой рубашке, приветливо кивнул.

— Господи, это ещё что такое? — Ольга скривилась, словно увидела таракана. — Нет-нет, мы в этом... этом корыте не поедем! Танька, отменяй срочно!

В глазах водителя мелькнуло что-то похожее на усмешку. Татьяна почувствовала, как щёки заливает краска — то ли от стыда, то ли... от злости? Странно, раньше она злилась только на себя, а теперь...

— Простите, — пробормотала она, отменяя заказ. — Мы... другую машину вызовем.

Водитель пожал плечами:

— Бывает всякое, — и в его тоне ей послышалось понимание. Он тронулся с места, оставив их под моросящим дождём.

— Вот и молодец, — Ольга достала зеркальце, придирчиво осматривая безупречную укладку. — Теперь давай что-нибудь поприличнее. Мы же не кто-нибудь, верно?

А внутри у Татьяны что-то дрогнуло и надломилось. Словно треснула невидимая стена, за которой она прятала свою настоящую себя. И в этой трещине забрезжило что-то новое — может быть, решимость?

Чёрный "Мерседес" подкатил почти бесшумно. Ольга тут же расцвела улыбкой:

— Вот, другое дело! Теперь не стыдно людям в глаза смотреть.

Татьяна молча скользнула на заднее сиденье. Кожаная обивка пахла какими-то пряными духами — видимо, от предыдущих пассажиров. В салоне было тепло, играла негромкая музыка. За рулём сидел тот же водитель, что и в первой машине — Сергей, если верить профилю в приложении.

— А я думал, вы другого водителя вызовете, — он глянул в зеркало заднего вида с едва заметной усмешкой.

— Ой, это вы? — Ольга даже не попыталась скрыть своё разочарование. — Как же так? Мы же бизнес-класс заказывали!

— А у нас многие водители на разных тарифах работают, — спокойно ответил Сергей, выруливая на проспект. — Главное ведь не машина, а...

— Я, пожалуй, другую вызову, — перебила его Ольга, уже достав телефон.

Татьяна почувствовала, как внутри всё сжалось от стыда и раздражения. Эта вечная манера сестры относиться к людям как к пустому месту, если они не вписываются в её представления о "статусе"...

— Оля, хватит, — тихо сказала она. — Мы уже едем.

— Вот именно поэтому ты и застряла в своей конторе на жалкой зарплате, — отрезала сестра. — Никакого понимания, как себя нужно подавать! Ты хоть знаешь, что про тебя говорят? Что ты позоришь фамилию своим... своим вот этим всем!

"А что такого в этом всём?" — хотела спросить Татьяна, но промолчала. Музыка в салоне стала чуть громче — Сергей явно пытался сгладить неловкость момента.
— Знаешь, — вдруг сказал он, поворачивая на бульвар, — был у меня недавно случай...

— Нас не интересуют ваши случаи, — отрезала Ольга, но водитель как будто не услышал.

— ...ехал как-то банкир один. Весь такой важный, в костюме за сто тысяч. И всё про биткоины рассказывал, про недвижимость в Дубае. А потом телефон у него зазвонил...

Он помолчал, ловко обходя выскочившую на дорогу машину. Татьяна поймала его взгляд в зеркале — в карих глазах плясали смешинки.

— И что? — невольно спросила она.

— А звонил коллектор. Оказалось, наш банкир по уши в долгах — кредиты, ипотеки... Всё ради понтов, извините за выражение. Только вот счастья ему эти понты не принесли.

Ольга демонстративно отвернулась к окну, но Татьяна вдруг почувствовала, как внутри разливается тепло. Первый раз за долгое время она не чувствовала себя неправильной. Машина летела сквозь октябрьский вечер, и где-то в глубине души крепла уверенность: пора что-то менять. Хватит жить чужой жизнью, пытаясь соответствовать чужим ожиданиям.

— А я вот что вам скажу, — вдруг произнёс Сергей, когда они остановились на светофоре. — Была у меня в том месяце интересная поездка. Села женщина, вся в брендах, золоте... Телефон последний, сумка дорогущая. И так гордо рассказывает, что у неё свой бизнес, что онаself-made, что всего добилась...

— И к чему это вы? — поджала губы Ольга.

— А к тому, что через неделю везу её снова. Только уже не в бутик, а в банк — кредит перезанимать. И уже не такая гордая. Вещи распродаёт, чтобы долги закрыть. Говорит, всю жизнь напоказ жила, людям в глаза смотрела, а теперь в зеркало взглянуть стыдно.

Татьяна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она словно увидела себя со стороны — вечно пытающуюся угодить, соответствовать, быть "правильной" в глазах других. Особенно сестры.

— Знаете, что я понял? — продолжал Сергей, уверенно ведя машину сквозь начинающийся дождь. — Счастливые люди — они как дети. Им всё равно, что другие подумают. Живут как хотят, одеваются как нравится, ездят на чём удобно. А несчастные всё время оглядываются — а что скажут, а как посмотрят...

— Довольно! — взорвалась Ольга. — Мы не просили ваших... философских лекций! Вы водитель — вот и везите молча!

Но Татьяна уже не слушала сестру.
В голове крутились слова водителя, находя отклик где-то глубоко внутри. Сколько лет она живёт с оглядкой? Сколько раз отказывалась от того, что действительно хотела, только потому что "что люди скажут"?

Вспомнилось, как в институте не пошла на актёрский — "несолидная профессия". Как отказалась от любимого парня — "он же простой инженер, куда тебе такой брак"... Как каждый раз глотает обиду, когда сестра отчитывает её за "неправильную" одежду, "неподходящую" работу, "не тот круг общения"...

Сергей молчал, но Татьяна поймала его понимающий взгляд в зеркале заднего вида. И впервые за долгое время ей стало легко. Словно спала какая-то тяжесть, мешавшая дышать полной грудью.

Она достала телефон, нашла номер старой подруги — той самой, с которой перестала общаться по настоянию Ольги. "Она же маникюрша, куда тебе такие связи..." Палец завис над кнопкой вызова.

Дождь усилился, барабаня по крыше машины. Капли стекали по стеклу, размывая огни встречных фар. Где-то в этом размытом мире была настоящая Татьяна — та, которой она всегда боялась быть.

Татьяна смотрела, как по стеклу сбегают дождевые капли, и внутри у неё словно натянулась струна. Сколько можно терпеть? Сколько можно быть удобной, послушной куклой? Каждый раз, когда она пыталась жить по-своему, Ольга возвращалась — с советами, упрёками, снисходительной заботой...

— Слушай, может всё-таки не стоит с этой твоей... как её... Леной общаться? — сестра оторвалась от телефона. — Маникюрша, серьёзно? У тебя же высшее образование! И вообще, я договорилась, чтобы тебя в приличный салон взяли администратором. Знаешь, сколько там платят? А связи какие!

Струна внутри дрогнула и лопнула.

— Останови, — тихо сказала Татьяна.

— Что? — Ольга недоуменно подняла бровь. — Танюш, ты чего? До дома ещё двадцать минут, и дождь...

— Останови машину. Сейчас же.

Что-то в её голосе заставило Сергея плавно притормозить у обочины. В свете фонарей дождевые струи казались серебряными нитями.

— Танька, ну что за концерты? — в голосе сестры появились знакомые с детства начальственные нотки. — Мы же договорились заехать к моему мастеру, обсудить твой имидж. Хватит уже выглядеть как... — она замялась, подбирая слова поделикатнее.

— Как кто, Оля? — Татьяна повернулась к сестре. — Как библиотекарша? Как нищебродка? Как позор семьи?
— Да что с тобой сегодня? — Ольга нахмурилась. — Я же о тебе забочусь! Ты же сама вечно жалуешься, что денег не хватает, что личная жизнь не складывается...

— Нет, — Татьяна покачала головой. — Это ты вечно жалуешься. На мою работу, на моих друзей, на мою одежду... А я просто пыталась быть хорошей сестрой. Послушной. Удобной.

Она расстегнула ремень безопасности. Пальцы дрожали, но внутри разливалось удивительное спокойствие.

— Знаешь, что я поняла? Мне не нужна престижная работа. Не нужны связи и статус. Я люблю свою библиотеку. Люблю своих "неправильных" друзей. И даже эти джинсы, которые ты называешь "тряпками из секонда", мне нравятся больше твоих брендовых шмоток.

— Да как ты... — задохнулась от возмущения Ольга.

— А вот так, — Татьяна распахнула дверь. В салон ворвался влажный осенний воздух. — И знаешь, что самое смешное? Я всю жизнь боялась тебя разочаровать. А теперь поняла — это ты боишься. Боишься, что люди увидят настоящую тебя. Вот и строишь из себя... всё это.

Она махнула рукой, обводя дорогой салон машины, идеальную укладку сестры, её брендовую сумку.

— Ты просто завидуешь! — выкрикнула Ольга. — Потому что у тебя самой ничего нет!

— У меня есть я, — просто ответила Татьяна. — А у тебя?

Она вышла под дождь, с наслаждением подставляя лицо холодным каплям. Позади хлопнула дверца — Ольга выскочила следом:

— А как же мама? Что она скажет? Ты же опять расстроишь её своим поведением!

Татьяна обернулась. В свете фар сестра казалась совсем юной и растерянной — такой она не видела её много лет.

— Знаешь, что мама всегда говорила? "Главное — будьте счастливы". Не "главное — будьте успешны" или "главное — что люди скажут". А я только сейчас поняла, что это значит.

Она улыбнулась и зашагала прочь. Каблуки мягко стучали по мокрому асфальту. Где-то впереди, за пеленой дождя, начиналась её настоящая жизнь.

Дождь усилился, но Татьяна не спешила искать укрытие. Впервые за долгие годы она чувствовала себя... свободной? Лёгкой? Настоящей? Капли стекали по лицу, смешиваясь с непрошеными слезами.

Позади послышался шум мотора — Сергей медленно ехал следом, видимо, беспокоясь за странную пассажирку. Татьяна обернулась и махнула рукой — всё в порядке. В зеркале заднего вида она успела заметить растерянное лицо сестры.

Телефон в кармане завибрировал. Конечно, Ольга. Кто же ещё? Татьяна достала трубку, но вместо того чтобы ответить, открыла список контактов. Палец завис над именем Лены — той самой подруги-маникюрши, с которой она перестала общаться три года назад. "Она же не нашего круга, Танюша..."

Татьяна горько усмехнулась. А какого — "нашего"? Того, где улыбаются только на камеру? Где дружат по расчёту? Где каждый шаг — на показ?

Вспомнилось, как они с Ленкой в студенческие годы делили последнюю шоколадку, как рыдали друг у друга на плече из-за неразделённой любви, как строили совершенно безумные планы... Когда это всё успело стать "неподходящим"?

Гудки в трубке показались вечностью.
— Алло? — знакомый голос, чуть охрипший. — Танька, ты?

— Привет, — она сглотнула комок в горле. — Слушай... я тут шла мимо... может, кофе?

На том конце повисла пауза. Татьяна зажмурилась, готовясь к отказу. Три года — это не шутка.

— А время видела? — в голосе Ленки прорезались смешинки. — Одиннадцатый час!

— Ну и что? Помнишь, как мы в универе...

— ...сидели в круглосуточной кафешке до утра! — подхватила Ленка. — Господи, сто лет прошло...
— Так может...

— Жду тебя через пятнадцать минут. Знаешь, где я живу?

Татьяна улыбнулась:

— Конечно. Я же помню.

Она сбросила вызов и только тогда заметила, что дождь почти прекратился. В прояснившемся небе робко проглядывала луна. Татьяна вдохнула полной грудью влажный осенний воздух.

Телефон снова завибрировал — сообщение от Ольги: "Ты делаешь ошибку. Подумай о семье".

"Я и думаю", — мысленно ответила Татьяна, убирая телефон в карман.

Она больше не будет оглядываться. Не будет подстраиваться. Не будет притворяться. Потому что семья — это не только общая фамилия и статус. Это ещё и право быть собой.

Где-то в конце улицы горели огни круглосуточного кафе. Татьяна решительно зашагала вперёд, чувствуя, как внутри расцветает давно забытое чувство предвкушения. Кажется, жизнь только начинается.