– Выметайся отсюда, завтра мы в квартиру въезжаем, – заявила Асе двоюродная сестра Олеська, – будем теперь тут жить!

– Но как так? Здесь вещи моих родителей, ремонт они делали, по какому праву ты собралась ее занимать?

– Ты все равно в другом городе. А квартира, если ты не забыла, дедова, и мать твоя тут была на птичьих правах. Вот и думай, кому они тут ремонт делала!

– Но я же наследница, мы всю жизнь тут жили, – растерянно сказала Ася.

– Вы пожили, а теперь мы поживем в этих хоромах. Ох, и классный ремонт твои родичи отгрохали, – хохотнула Олеська.

Сколько себя Ася помнила, в их семье главным всегда был дед, Андрей Иванович. Он решал, кому и где жить, на ком жениться или замуж выходить.

Она выросла в просторной квартире в самом центре их города, в «академическом» доме, где давали жилье только деятелям наук.

Квартиру дед получил за особые заслуги. Но был один момент, в него Ася никогда не вникала.

Это жилье было оформлено по договору социального найма, собственником было государство. И ничего тут нельзя было изменить.

Приватизировать квартиру дед не мог. Зато распорядился он ей с умом.

В это жилье поселил старшую дочь с мужем, Игорем, которого всю жизнь звал «никчемушником».

Тот особых высот не достиг ни в карьере, ни в других областях. Зато был покладистым и с крутым на характер Андреем Ивановичем не спорил.

Там дочь была прописана, туда же принесли из роддома его внучку, Асю.

Андрей Иванович переехал на дачу в пригороде. В этом доме он и жил в свое удовольствие круглый год.

Его пенсия позволяла нанять даже домработницу, после того как дед овдовел. А многочисленные патенты и учебные пособия, написанные Андреем Ивановичем, до сих пор приносили гонорары, на которые вполне можно было жить почти роскошно.

Вторую дочь, бойкую Ирину, дед удачно выдал замуж. В этом браке родилось двое детей.

Сын, Аркадий, давно уехал работать программистом в другую страну. А вот дочь, Олеся, жила здесь с родителями.

До недавнего времени их дороги почти не пересекались. Ася уехала учиться в другой город, там успела получить образование, устроиться на работу и даже взять в ипотеку студию в новостройке.

Возвращаться сюда, чтобы следовать указаниям авторитарного деда, она не собиралась. Вынудили приехать Асю обстоятельства: ее обожаемые родители попали в автокатастрофу. В один миг Ася осталась сиротой.

В родной город она прилетела, чтобы организовать им достойное прощание. Поминки проходили в квартире, где всю жизнь прожили родители.

И вот, прямо во время этого скорбного процесса ее сестрица собралась затеять свару. Ася вообще была человеком неконфликтным, но тут решила пойти на принцип.

– А дед вообще в курсе, что вы затеяли? Почему меня не спросили? – накинулась она на Олесю.

– Нет, не в курсе. А зачем? Ему и про родителей твоих не сказали, боимся, что сердце не выдержит. Возраст все-таки. И ты тоже молчи.

– А я думаю, что он на прощание не приехал… Я думала, твоя мать ему скажет.

– Нет, мы решили, что так будет лучше. А с квартирой. Ну смотри, чего она стоять будет?

А я замужем второй год, и все в бывшей детской у родителей с мужем ютимся. Нет, если ты решила скандалить, вон, с матерью моей говори.

- Подожди, Олеся! Дед – владелец этой квартиры, и только ему решать, кому тут жить. Тут личные вещи мамы и папы остались, куда их? На помойку отнесешь? Я считаю, что деду правду нужно рассказать.

- Да, сестрица, на что ты, оказывается, готова ради квадратных метров. Мать с отцом схоронила, а теперь и за деда взялась? Хочешь его в могилу такими новостями свести?!

К Асе, издалека почувствовав развивающийся скандал, приближалась ее монументальная тетка. Ирина Андреевна сразу перевела разговор в нужное русло:

– Ты чего тут на Олеську кричишь? Хоть бы постеснялась, в память о родителях своих. Ведь они столько в тебя вложили! А ты скандалы у них на поминках закатываешь.

– Это ваша дочь сама начала, – оправдывалась Ася, – потребовала выметаться отсюда. Но это и моя квартира тоже. Я тут все детство прожила.

– А теперь она поживет, – отрезала тетка. – Ты тут прописана? Нет, вот и нечего права качать. Это тебе не ваши ипотечные скворечники.

Тут кто прописан, тот и жилец. А тут мать твоя была прописана. А теперь вы все тут никто. А я, наравне с дедом, жиличка. И Олеську сюда пропишу.

Ася не стала в этот момент спорить с теткой. У нее и так кружилась голова. Вещи родителей она попросила сложить на антресоли и уехала на следующий день после поминок.

А потом жизнь на новом месте вдруг не заладилась. Ася лишилась работы. Было сложно справляться с ипотекой и она решила вернуться. Тем более, что с ней поступили несправедливо.

В эту квартиру вкладывались ее родители, деньгами, временем, ремонт хороший сделали, технику купили. А Олеська получила все это бесплатно.

***
Вернувшись в родной город, Ася первым делом поехала в бывшую свою квартиру. Там пришлось долго звонить в дверь, пока Олеська ей не открыла.

– Ты чего, ты куда? – перегородила она вход, – теперь тут мы живем! Чего явилась?

– А это мы еще посмотрим, – заявила Ася, втаскивая чемодан в прихожую, – я так просто не сдамся.

За ремонт, за мебель, плати мне компенсацию. Или отдавай то, что принадлежало моим родителям, и начинай жизнь заново.

Я распродам все и получу свои деньги.

– Сколько же ты хочешь? Много я не смогу заплатить. – задумчиво протянула Олеся.

– Полтора миллиона за все, включая технику, встроенную кухню и кондиционер. Олесь, я знаю цены на все это, я родителям помогала выбирать мебель и прочее. Я и сейчас это легко продам за такую сумму.

– Да нет у меня таких денег! И вообще, проваливай отсюда, ты тут никто. Не докажешь, что это твоими родителями куплено.

Чеков-то нет. Да и квартира дедова. Можно сказать, они для него все это делали. Так что, обломись, ничего ты не получишь.

– Да? Тогда я как законная наследница сюда въеду, – Ася была настроена решительно, – что ты тогда будешь делать?

Она переночевала у подружки, а утром отправилась к юристу на консультацию. Но тот ее огорошил: сестра и тетка оказались правы, никакой возможности поселиться в квартире или претендовать на какое-то имущество у Аси не было.

Квартира была в таком статусе, что ей можно было только пользоваться. Причем пока жив наниматель, то есть дед. Вот почему родня так оберегала его от плохих новостей.

Ася разозлилась. Свою новую квартиру она уже сдала, чтобы гасить ипотеку, в дедову въехать не могла, Олеська не была намерена пускать ее туда.

Оставался один вариант: ехать за город к Андрею Ивановичу. Ну не прогонит же он ее? Все-таки родная внучка.

Оставив многострадальный чемодан у подруги, Ася отправилась к деду. На электричке доехала до его тихого пригорода.

Потом дошла от станции до знакомой калитки. Позвонила. Дверь открыла Римма, дедова помощница по хозяйству:

– Здравствуй, Асенька, Андрей Иванович сейчас отдыхает.

– Мне бы поговорить с ним, – попросила Ася, – очень нужно.

– Он плохо себя чувствует в последнее время, может, отложишь? – предложила Римма.

– Ну уж нет! Я и так на улице осталась, что теперь, под кустом прикажете ночевать, – наорала Ася на женщину.

Тут на крыльце появился Андрей Иванович.

– Что за шум? Ася, ты? А чего одна, без родителей? – спросил дед.

Ася решительно прошла на участок, миновав грозную Римму. Она твердо была намерена добиться своего. Любыми путями.

– Дед, понимаешь, родители ум.ерли, Олеська с теткой Ирой квартиру захватили, а мне теперь негде жить, – скороговоркой выпалила она.

– Что ты такое говоришь, – прошептал Андрей Иванович и начал оседать на крыльцо.

Римма подбежала и подхватила его. Засуетилась, сунула таблетки, вызвала скорую. Но было поздно. Деда увезли.

А Ася попыталась пройти в дом:

– Я тут тогда переночую, мне больше негде. Все равно я наследница. Уж дача-то у деда своя, приватизированная.

– Нет, уезжай, – строго сказала ей Римма, – это моя дача, по закону.

Андрей Иванович давно ее переоформил. Знал, что вы, как гиены, налетите. Подстраховался.

– Ах ты хищница, – кинулась Ася на Римму, – окрутила деда, он и подписал! Ничего, я тетку подниму, всех, мы с тобой судиться будем.

– Да на здоровье, – равнодушно ответила Римма, вешая на дверь дома большой замок, – как хотите. Андрей Иваныч все предусмотрел и оформил по правилам.

Вы-то сюда носа не показывали годами, и дети, и внуки. Брезговали стариком, все ждали, когда он помрет.

Вот, дождались, теперь ешьте полной ложкой, не обляпайтесь. Он все про вас понимал, и очень хорошо. Знал, что я по правилам все сделаю. Распоряжения оставил.

– Мы тебя засудим. Докажем, что старик под влияние попал, ничего не соображал! – вопила Ася в бешенстве, – будешь сидеть без всего! Ничего не оставим!

– Иди уже, – посоветовала ей Римма, – я вам всем позвоню, когда решу с похоронами. Там наверняка ему почетная церемония полагается, деда хоть на ней не позорьте.

И в самом деле, прощание с Андреем Ивановичем вышло очень помпезным и парадным.

А после него тетя Ира устроила Асе некрасивую сцену. Она поймала племянницу за руку и заорала:

– Кто тебя, полоумную, к деду просил ехать, вот скажи мне? Ведь говорено было, что не в курсе он, от плохих новостей его бережем. А теперь что?

Деда нет, дачи нет, Риммка, зараза, все себе захапала. А мою Олеську из его квартиры уже попросили съехать.

Лишились мы всего из-за твоей ду...рости. А ведь могли жить спокойно.

– Вы сами виноваты. Нечего было квартиру моих родителей занимать, – ответила тетке Ася, – я бы спокойно там жила дальше, и все.

А вы решили всех перехитрить. А наказали, в итоге, сами себя. Ну и что, кому лучше стало или легче?

Да никому! Только вы все что-то воду мутите. А Римма, еще неизвестно, каким путем она эту дачу заполучила. Давайте судиться с ней.

А то что это, чужому человеку такое имущество дарим. Да одна земля там миллионы стоит!

– Гл.упая ты, – вздохнула тетка, – не просто домработница она, дед на Риммке десять лет как женат был. Я случайно узнала, да молчала.

И дачу ты у нее никак не отберешь. Подарок близкому родственнику это. Я специально узнавала.

Так что, и тут мы в пролете, а я бы сама не отказалась от такого наследства.

Ася по всем фронтам проиграла, на наследство ей рассчитывать не приходилось.

Этим же вечером она уехала в город. Теперь Асе предстояло решить, как жить дальше – платежи по ипотеке никто не отменял.