Вы в своём уме? – я вмешалась, когда женщина на улице ударила ребенка

Конец. Андрей захлопнул чемодан. Мы молча стояли в прихожей.

— Что ж, удачи. Наверное, так и надо. Я найду того, кто будет меня ценить, — проговорила я. 

— Ценить? Такую наивную мечтательницу, верящую в сказки? Ты повисла на мне гирей, Алиса, — бросил он через плечо и хлопнул дверью. 

Пять лет. Без колец, без обещаний. Андрей называл брак архаизмом, а я, убаюканная его уверенностью, соглашалась. 

Сначала он боготворил мою мягкость, мой взгляд на мир, полный доверия. 

— Я думал, таких, как ты, больше нет на свете, — шептал он. 

Но всё имеет свойство заканчиваться. 

Я давно ощущала, как мы отдаляемся, будто нас тихо и неуклонно разводит течение. Я знала о другой и лишь ждала, когда он найдёт в себе смелость сказать правду. 

Дождалась. 

Я подошла к зеркалу. Тридцать два. В глазах — растерянность, но в чертах — сила. Да, я оплакала эти годы, позволила себе минуту слабости. 

Мы сошлись, когда он заканчивал институт, а я уже строила карьеру. Аренда, счета, продукты — всё легло на мои плечи. И я не жалела, ведь это был наш общий быт, наша жизнь. Жаль не денег — жаль времени, что утекло сквозь пальцы, и несбывшейся надежды на «навсегда». 

— Стоп! Хватит. Завтра — к стилисту, а после — планировать поездку к морю. Всё наладится, — твердо сказала я себе, улыбаясь отражению. 

К отпуску я успокоилась. Боль ушла быстрее, чем я думала. Возможно, сердце уже смирилось задолго до финала. 

В Лазаревском я поселилась в небольшой гостинице у моря. Солнце, крики чаек. Я лежала на шезлонге, почти заснув, когда меня резко вернул в реальность сдавленный плач и хриплый крик. 

Женщина в ярком парео яростно трясла за плечо мальчонку лет пяти. Малыш пятился, а она, вне себя, с размаху шлёпнула его по голове. Он захлебнулся рыданиями. 

Я вскочила и подбежала. 

— Вы в своём уме? Он же ребёнок! — мои слова прозвучали резко. 

— А тебе какое дело? Иди своей дорогой! — огрызнулась она. 

Я не стала спорить, опустилась на песок рядом с мальчиком, стараясь его утешить. Он дрожал. Я протянула ему свою бутылку с водой. 

В этот момент подошёл мужчина, его лицо было напряжено. 

— В чём дело?

— Вашему ребенку, кажется, нужна помощь. Если мать будет его так «воспитывать», может покалечить. Я не могла пройти мимо, — объяснила я. 

— Она всё врет! — взвизгнула женщина. 

— Мать? Она ею не является. Собирай вещи, Ирина. У тебя час, чтобы исчезнуть из нашего номера, — холодно произнёс он, даже не взглянув на неё. 

Вечером он разыскал меня у бара. Пришёл поблагодарить. Мальчика звали Степан. Артём, его отец, растил сына один после того, как жена ушла к другому три года назад. Та женщина работала медсестрой в поликлинике, куда они часто ходили со Степой. Она умела казаться ангелом, когда это было нужно. 

Оставшуюся неделю мы провели втроём. Оказалось, мы из соседних городов — я из Ачинска, он из Красноярска. После отпуска мы не потерялись. Через полгода я переехала к ним. 

…Прошло шесть лет. 

Моё счастье — не громкая фраза для соцсетей. Это тихий вечерний чай, пока дети делают уроки. Это наша квартира, пусть и в ипотеку, наполненная смехом. Это взгляд Артёма, в котором я читаю уважение и любовь. 

Недавно я столкнулась с Андреем в универмаге. Он показался мне усталым и каким-то смятым. 

— Как жизнь? — спросил он, разглядывая меня. 

— Прекрасно. У меня прекрасная семья. Спасибо, что когда-то всё решил за нас обоих, — ответила я и искренне улыбнулась.