– Вы немедленно компенсируете нам стоимость этой вещи! – мать воспитанника протянула мне изрисованную футболку

Последние несколько дней каждый вечер в моей квартире начинался с одного и того же ритуала: я отстирывала засохшие пятна краски с нарядов моей маленькой Сони. Каждый раз, забирая ее из сада, я с замиранием сердца осматривала ее платьице. И практически каждый раз обнаруживала новый «шедевр» — лиловый мазок на рукаве, зелёную кляксу на вороте, жёлтую полосу на спине. Авторство было известно — мальчик по имени Елисей. Казалось, его жизненной миссией было превратить одежду моей дочери в абстрактное полотно. 

Разговоры с воспитательницей, Верой Петровной, упирались в вежливое, но беспомощное: «Он такой шустрый, не уследишь!». Беседа с его родителями и вовсе прошла впустую.  

В тот вечер, рассматривая очередную испорченную блузку, я решила изменить подход. Принципы вежливости не сработали. Значит, пора действовать иначе. 

На следующий день, забирая Соню, я подошла к Елисею. Он стоял в новой, идеально белой футболке с каким-то супергероем. 

— Елисей, — произнесла я спокойно. — Мне очень нравятся твои рисунки. Хочешь, я тоже покажу тебе один интересный узор? 

Мальчик удивлённо кивнул. Я достала из сумочки чёрный перманентный маркер, который взяла с утра, и провела на его белоснежной груди, прямо рядом с супергероем, несколько чётких, переплетающихся линий. Получился странный, угловатый символ. 

— Вот. Это значит «осторожно, художник». 

Елисей смотрел на свою футболку с широко раскрытыми глазами, не в силах вымолвить слова. Я взяла дочь за руку и вышла из группы, чувствуя странную смесь стыда и торжества. Я думала, на этом точка. Я показала ему, каково это. Я ошиблась. 

Наутро меня ждала его мать, Ольга. Она молча сунула мне в руки футболку с моим чёрным следом. 

— Это что такое? — прошипела она. — Вы совершенно ненормальная! Вы немедленно компенсируете нам стоимость этой вещи! Она фирменная, дорогая! 

Её гнев был так ярок, так праведен. А ведь неделями я сама чувствовала то же самое. Им можно, а мне — нет? Их сын — просто непоседа, а я — вандалка? 

— Хорошо, — сказала я тихо. — Давайте тогда подсчитаем всё вместе. За последний месяц ваш сын безвозвратно испортил шесть вещей моей дочери. Давайте вычтем стоимость этой футболки из общей суммы, и вы мне возместите остаток. Или, как вариант, вы просто заберёте свою футболку, я выброшу испорченные платья Сони, и мы забудем этот разговор, объяснив нашим детям, что портить чужое — недопустимо. 

Ольга замерла. Она смотрела то на меня, то на злополучную футболку в моих руках. Ярость боролась с осознанием, а возмущение — с внезапно нахлынувшей неловкостью. Она что-то пробормотала, выхватила вещь из моих рук и быстрыми шагами зашла в группу. 

С того дня Елисей больше не оставлял своих художеств на Сониной одежде.