– Все несчастья в нашей жизни — на твоей совести, – утверждает свекровь

Мобильный загудел, подпрыгивая на стеклянной столешнице. Я взглянула на дисплей, и внутри все похолодело. Светлана Аркадьевна. 

— Слушаю, — произнесла я. 

— Вероника! — ее голос, словно напильник, прошелся по тишине кухни. — Долго ты еще будешь висеть на шее у моего ребенка? 

— Здравствуйте, Светлана Аркадьевна. Что случилось? 

— Случилось? — визгливо взметнулось в трубке. — Сергей опять не появился! Говорил, заглянет в воскресенье! Где он? 

Этот разговор требовал выдержки. 

— В воскресенье у него была срочная командировка. Он собирался вам сообщить... 

— Не сочиняй! — рявкнула она. — Вечно у него дела! А раньше? Прибегал каждую неделю! Теперь же я родного сына не вижу! 

— Мы вас звали на день рождения Алины, помните? Вы отказались, сославшись на мигрень... 

— Голова болит от вашего отношения! От черной неблагодарности! Ты специально встала между нами! 

Я закрыла глаза. Шесть лет замужества. Что бы я ни предпринимала — крайней всегда оказывалась я. 

— Давайте обсудим это без крика? — предложила я. — Приходите в среду на обед. Сережа будет рад. 

— Не нужно мне твоего притворного радушия! — вспыхнула свекровь. — Ты с первой встречи меня в грош не ставила! 

— Это неправда... 

— Правда! И ребенка своего от меня отдалила! Алина даже на день рождения звать не хочет! Это твоих рук дело! 

Алине всего семь. Она просто побаивается эту властную женщину с ее вечными упреками. 

— Может, увидимся завтра? Поговорим спокойно... 

— О чем говорить? — ее крик достиг пика. — Ты разбила мою семью! Из-за тебя сын отвернулся! А я в одиночестве старею! 

— Вы не одни... 

— Одна! И умру в этой пустой квартире, никому не нужная! 

В трубке послышались причитания. Она рыдала. Финальный аккорд любого нашего диалога. 

— Светлана Аркадьевна, успокойтесь. Я передам Сергею. Он навестит вас. 

— Передашь... — голос стих. — Знаю я эти передачи. Нашепчешь ему про сумасшедшую старуху... 

— Я так не думаю. 

— Думаешь! А мой мальчик из-за тебя худой и измученный ходит! Раньше таким жизнерадостным был! 

— У него много проектов на работе... 

— Устает от твоих придирок! Я все вижу! 

В прихожей щелкнул замок. Сергей вернулся. 

Я обернулась. Муж разувался. 

— Светлана Аркадьевна, Сергей дома. Хотите, поговорите с ним? 

— Не надо! — фыркнула она. — Заранее знаю, что ответит! Свои слова вложишь в его уста! И запомни, Вероника: все несчастья в нашей жизни — на твоей совести! 

Резкие гудки. Я опустила аппарат. 

— Сереж, — позвала я тихо. 

Муж вошел. 

— Опять мама? — пробормотал он. 

— Да. 

— И чего хотела? 

— Стандартное. Я — источник всех зол. 

Он налил воды. 

— Мам, это бабушка опять? — в дверь просунулась Алина. 

— Ничего страшного, зайка. Иди, дорисуй свой замок. 

— Она опять тебя обидела? 

Я посмотрела на Сергея. Он отхлебнул воды, уставившись в стену. 

— Алин, иди в комнату, — мягко сказал он. 

Дочь ушла. Я глубоко вздохнула. 

— Может, стоит как-то повлиять на нее? — спросила я. 

— И как? — он пожал плечами. — Она уже немолода. Характер испортился. 

— Но она постоянно на меня нападает! 

— Не обращай внимания. 

— Как не обращать? Она названивает без перерыва! 

— Можешь не подходить к телефону. 

Я села на стул. Чувствовала себя выжатой. 

— Твоя мать уверена, что я настраиваю тебя против нее. 

— А разве это так? 

— Сергей, ты не был у нее больше трех недель. 

— Занят. Время не нахожу. 

— Ей одиноко. 

— Что я могу? — он повернулся ко мне. — Вернуться к ней жить? 

— Хотя бы звони регулярно. Навещай. 

— Чтобы слушать двухчасовые обвинения в твой адрес? 

Я замолчала. Значит, он все слышит и понимает. 

— Слушай, Вер, — он поставил бутылку. — Не кипятись. У мамы всегда был... непростой нрав. Она ревнует. 

— Шесть лет подряд? 

— А что я могу? — развел он руками. — Это ваши женские дела. Разбирайтесь сами. 

Он вышел, включив в гостиной телевизор. Я осталась сидеть, прислушиваясь к доносившемуся из комнаты дочки скрипу фломастера. Этот цикл безумия нельзя было продолжать. Я понимала: что-то должно измениться. И начать придется с меня.