Свекровь жила на мои деньги, прикрываясь мизерной пенсией, а свои откладывала

Моя свекровь взяла чек своими цепкими пальцами, водрузила на нос очки и принялась изучать с видом ревизора. 

— Опять денег не жалеешь, Ирин? Сметану можно было взять на десять рублей дешевле, а хлеб — из второсортной муки, он ничем не хуже! — Она бросила на меня осуждающий взгляд поверх стекол. 

— У вас вообще есть совесть? Вы считаете уместным учить меня экономии? Я, глупая, полагала, мы все вместе пытаемся выплыть. А вы, как выясняется, живете по своим, особым правилам! 

Изумление появилось на ее лице. Неужели я прознала о ее маленьком секрете?

Она постоянно меня выводила. Ее привычка внезапно появляться на кухне и заявлять: «Я тут вашу овсянку сварила, ты не против?» — доводила до белого каления. Мне не была жалко крупу. Меня бесила ее двуличность. Марина Ивановна исправно ходила за продуктами на свою пенсию, но все покупки прятала в старом серванте в своей комнате. Питалась же она исключительно тем, что покупала я на свою скромную зарплату. Ее ничуть не смущало, что у меня есть сын, ее родной внук, которому она за все пять лет его жизни не подарила даже машинки. 

Все началось после смерти мужа. Андрей просил мать перед самой смертью: «Мама, ты помоги Ирине с Мишуткой, ладно?». И она искренне обещала. Но ее забота сводилась к тягостным вздохам за обедом: «Ох, и как мы теперь втроем на твои гроши выживем? Опять макароны?». 

— Да, опять, — отвечала я. — Потому что других денег нет. 

— Надо искать работу получше, — ворчала она. — Сидеть целыми днями за компьютером — ерунда, а не дело. 

— Прекрасно! Тогда вы сможете забирать из садика внука? Сидеть с ним? 

— Куда уж мне, старухе, — тут же отступала она. — Сама на лекарствах. Проживем как-нибудь. 

Однажды я не выдержала: «Может, поможете хотя бы деньгами?». 

— С чего это? Я ведь на одной пенсии, как церковная мышь! — воскликнула она с таким неподдельным ужасом, будто я потребовала ее последнюю юбку. 

Вдохновившись ее методами, я решилась на эксперимент. Спрятала все основные продукты. Наутро меня ждал театр одного актера. 

— Ирина, это что такое? В шкафу пусто! В холодильнике — баночка йогурта! Я его съела! Это что, голодовка объявлена? 

— В чем проблема? — удивилась я. — Достаньте из своих запасов. Зачем же так страдать? 

— Какие запасы? Там немного крупы на экстренный случай! — она даже руку к сердцу прижала. 

— А те три сумки, что вы вчера принесли? — спросила я наивно. 

Она замерла, пойманная врасплох. 

— Ты все выдумала! Ну, хорошо... Есть немного. Но это — на черный день! 

После недолгого противостояния она, скрепя сердце, согласилась вносить скромную долю за коммуналку и даже перенесла часть своих сокровищ на общую кухню. 

В день рождения Миши я купила ему конструктор, о котором он мечтал. Увидев ценник, Марина Ивановна побледнела. 

— Да это же целое состояние! Ты с ума сошла тратить такие деньги на безделушку! 

— Это подарок! Единственный за год! Вы же сами ни копейки на него не потратили! 

Она отступила, пробормотав что-то невнятное. Но кульминация наступила позже. Ее подруга Лидия Семеновна, сама того не ведая, проговорилась о покупке. Оказалось, моя свекровь, экономя на всем, купила себе крошечную дачу. 

— Как вы могли? — я стояла перед ней. — Мы тут считаем каждую копейку, а вы… целую жизнь скрывали! 

— Это моя мечта была! — оправдывалась она. — Место, где я смогу на старости лет отдохнуть! 

— Купленная ценой нашего общего благополучия! Вы обещали Андрею заботиться о нас. А на деле просто использовали нас. 

Я смотрела на ее опущенную голову, и не чувствовала ни злости, ни победы. Только разочарование. 

— Знаете, Марина Ивановна, ваш черный день, которого вы так боялись, уже наступил. Просто он оказался не финансовым. Он вот какой — тихий и безразличный. 

Я развернулась и вышла из кухни. Что-то сломалось тогда безвозвратно. Теперь мы просто соседи по несчастью, делящие одну крышу над головой. И ее сбережения, ее дача — ничто не сможет это заполнить.