Соседка попросила воспользоваться нашей стиральной машиной, а после моего отказа начала мстить

До прошлого месяца я считала, что живу в самом обычном доме с самыми обычными соседями. Пока не отказала Людмиле Сергеевне из квартиры напротив.  

Мы с мужем и пятилетней дочкой переехали сюда три года назад. Квартира небольшая, зато своя. Соседи попадались разные, но без эксцентриков: пенсионеры, молодая пара с собакой, студентка-медик. Людмила Сергеевна жила одна. Мы иногда здоровались в лифте, но дальше «доброго утра» дело не заходило. Она всегда казалась мне тихой — ходила в стареньком плаще, носила сумки из «Магнита», смотрела в пол.  

Все изменилось в тот понедельник, когда она позвонила в дверь. Я работала удаленно, дочь была в саду.  
— Ольга, можно попросить вас об услуге? — спросила она, теребя ручку сумки. — У меня стиралка сломалась. Не постираю у вас?  

Я колебалась. Машина у нас новая, куплена в кредит. Но дело не в этом. Стирать чужие вещи, особенно, когда в доме маленький ребенок, как-то опасно. 
— Извините, Людмила Сергеевна, сегодня неудобно. Ребенок вечером принесет вещи из сада, сами будем стирать.  

Ее лицо скривилось, будто я ударила.  
— Понимаю… — пробормотала она и быстро ушла.  

На следующее утро обнаружила, что кто-то вытер грязные сапоги о наш коврик у двери. Подумала, случайность. Через день в почтовом ящике нашла разорванный счет за воду. Странно, но я не связала это с Людмилой Сергеевной. Пока не начался «адский стук».  

Каждую ночь, ровно в два, кто-то бил по батарее. Звук шел от ее квартиры. Муж кричал в стену: «Прекратите!», но стук только усиливался. Дочь просыпалась в слезах.  
— Это она, — сказал муж на четвертую ночь. — Мстить решила.  

Я не верила, пока не застала ее у мусоропровода. Она бросила пакет, посмотрела на меня ледяными глазами и процедила:  
— Удобно, когда своя стиралка есть, да?  

После этого начался настоящий кошмар. Кто-то звонил в дверь и убегал, оставляя на полу лужицы воды. Наш звонок залепили жвачкой. А вчера муж нашел в двери записку: «Жадность до добра не доведет». Почерк я узнала.  

— Вызовем полицию! — кипел муж.  
— На что? — вздохнула я. — Нет доказательств.  

Но вечером, когда дочь спросила: «Мама, мы плохие? Почему тетя нас не любит?», я поняла — терпеть хватит.  

Купила маленькую камеру, прикрепила ее над дверью. Ждала три дня. На четвертый камера зафиксировала, как Людмила Сергеевна выливает под дверь подсолнечное масло из бутылки.  

С этими кадрами я пришла к ней. Она открыла в махровом халате.  
— Хотите в полицию? — показала я видео на телефоне.  

Ее лицо побледнело.  
— Я… я просто…  
— Вам одиноко? — неожиданно вырвалось у меня. — Или вы правда из-за стирки так?  

Она прислонилась к косяку.  
— У меня пенсия двадцать тысяч. Стирать в прачечной — триста рублей. Думала, вы… — она махнула рукой. — Ладно, пишите заявление.  

Я не стала вызывать полицию. Попросила мужа починить ее стиральную машину. Оказалось, сгорел ТЭН — ремонт обошелся в две тысячи.  

Теперь Людмила Сергеевна кивает мне в лифте, но не здоровается. Иногда слышу, как она громко включает телевизор за стеной — видимо, чтобы заглушить тишину. А я думаю: как быстро люди превращаются в монстров из-за того, что не получили желаемое.