С моей дочерью случилась страшная беда, мы не знаем, что делать

Жизнь у моей дочки с самого начала складывалась непросто. Сколько я помню — с детства у неё с мальчишками всё как-то через тернии. Вот приходит она из школы — глаза красные, губы дрожат. «Что случилось?» — спрашиваю. А она: «Ничего…». Ну да, конечно. А потом — хлоп дверью, и в комнату. Сидит, ревёт.

— Может, поговорим? — стучусь к ней.

— Мам, оставь, пожалуйста.

Мы с отцом её поначалу пытались утешить, советы давали. Я ей — про девичью гордость, папа — про «настоящих мужиков», мол, вырастут, поумнеют. Но дочка у нас закрытая, как скафандр. Ни словом, ни полусловом, только взглядом даст понять, что лучше не лезть. Со временем мы и правда перестали вмешиваться.

одумали: ну юность, гормоны, пройдёт.

Но не прошло. И в университете тоже не лучше было. Была у неё одна симпатия — встречались пару месяцев, вроде даже радовалась. А потом — бац! — и всё как отрезало. Расстались по-тихому. Ни скандалов, ни слёз — по крайней мере, при нас. Мы уж и не знали, были ли у неё ещё отношения. Может, скрывала. А может, и правда больше никого не было.

А потом, когда она уже работала, впервые за все эти годы привела парня домой. Мы с мужем тогда переглянулись: «Ого, событие!». Он вошёл в квартиру — высокий, спортивный, спокойный, манеры отличные. Даже как-то смущённо так улыбался.

— Здравствуйте, меня Артём зовут, — говорит и руку тянет.

Папа её, конечно, сразу глянул с подозрением:

— А ты, Артём, выпиваешь? По праздникам, хоть сто грамм?

— Нет, не пью вообще, — ответил он.

Вот тут у моего мужа чуть бровь не дёрнулась. Он у меня человек простой: если человек не пьёт, значит, либо болеет, либо скрытный. Но виду не подал. У нас вообще вечер прошёл спокойно. Мы даже порадовались: дочь будто расцвела с этим Артёмом. Часто улыбалась, домой не торопилась, выходные — то на прогулке, то в кафе. Видно было — любовь.

— Мам, я счастлива, — как-то призналась она. А у меня аж ком в горле встал. Столько лет я этого не слышала.

Они тогда уже около полугода встречались. Мы не лезли, но в гости звать старались — хоть изредка, чтоб глаз положить. Парень жил один, в съёмной квартире, и дочка там почти обосновалась. Мы и рады были бы, чтоб чаще к нам, да места в нашей двушке кот наплакал.

Но потом начались перемены. И не в лучшую сторону. Сначала муж мой, который и раньше с выпивкой дружил, стал пить почти каждый день. Просто так, без причины. Как будто выдохнул: мол, дочь пристроена — можно расслабиться. Я боролась как могла: уговаривала, кричала, даже кодировку предлагала.
— Хочешь — сама кодируйся! — в ответ только буркнул.

В итоге собрался и ушёл жить к своей матери. Развода не было, но всё, как говорят, «свободные люди». Он звонил иногда, особенно пьяный — извинялся, плакал. А мне — будто выключили всё внутри. Остыть к человеку — это не в один день, но когда происходит, чувствуешь, как будто ледяная вода внутри разливается. Не любишь — и всё.

Но всё это оказалось мелочами по сравнению с тем, что грянуло потом. У дочки начались странности: шаткая походка, головокружения. Сначала думали — усталость. Потом — стресс. Но пошли к врачу. Невролог сразу насторожился, отправил на МРТ и прочие анализы. Диагноз: рассеянный склероз.

Я будто в бездну провалилась. Плакала сутками. Думала: «Почему она? Почему не я?» В голове только воспоминания — как ругала её за двойки, как не заметила, что она просто грустит. Казалось, что упустила всё важное. И мужа винила, хоть и понимала, что болезнь не из-за него. Просто нужно было на кого-то злиться.

А дочка... Она замкнулась. Сидела у себя в комнате, ни с кем не говорила. Я ей — с обедом, она — «не хочу». Глаза потухшие. Как-то вечером слышу — рыдает. Захожу:

— Зайка, что случилось?

— Он меня бросил…

— Кто?

— Артём… Он сказал, что не готов к такой жизни. Что не сможет быть со мной, если я инвалидом стану…

Я сидела рядом с ней, обняв, и сама плакала. Хотела позвонить ему, высказать всё, что думаю. Но он трубки не брал. Муж — как узнал — протрезвел в ту же секунду.

— Адрес давай, я ему всё объясню, — рыкнул он. А дочка, вся в слезах:

— Не надо… Он для меня умер.

С тех пор мы лечимся, ездим по врачам, ищем хорошие препараты. Я ночами читаю статьи, форумы, ищу надежду хоть где-то. Муж почти не пьёт, помогает — за это я ему благодарна. Но домой пока не возвращаю — рано. Слишком много боли было.

Дочка, казалось бы, держится. Спокойная, даже иногда шутит. Но я-то вижу — не забыла. Бывает, сядет у окна, смотрит вдаль… И молчит. А спросишь — улыбается и уходит.

— Всё нормально, мам.

Но я-то знаю. Не нормально.

Мне страшно. Мы с отцом не вечные. А как она одна? Где найти такого, кто примет её полностью, не испугается? Кто будет рядом — не на словах, а по-настоящему?

Но сейчас главное — здоровье. Мы боремся. И верим. А вдруг, всё ещё наладится?