— Приготовь вкусный ужин, а сам уйди куда-нибудь, — услышал я требование жены по телефону, — я с подругой приду

Жена позвонила, когда я заканчивал отчет. В трубке — фоновый шум кафе и ее голос, отчеканенный, как всегда, когда она отдает распоряжения:  

— Купи стейки, сделай салат с козьим сыром. И… не забудь убраться в гостиной. Мы придем к восьми.  

Я хотел спросить: «Почему я должен уходить?» — но она уже добавила:  
— Саша не любит, когда посторонние мешают. Ты же понимаешь.  

Саша — ее подруга с института. Та самая, которая два года назад за ужином спросила: «И чем ты, вообще, занимаешься?» — имея в виду мою работу бухгалтером.  

— Ладно, — пробормотал я.  

Стейки, салат, уборка. Чек-лист как в прошлый раз, когда они обсуждали «важные дела» под бокал моего же вина. Тогда я сидел в кинотеатре в одиночестве, смотря третий сеанс подряд.  

В магазине купил мраморную говядину. Дорого, но Ира ценит качество. «Не позорь меня», — говорила она, когда я впервые готовил для ее друзей.  

Дома вытер пыль, расставил свечи, как она любит. На кухне нарезал рукколу, вспоминая, как Ира смеялась: «Ты хоть в одном деле идеален». Потом пот со лба капнул на сыр — вытер салфеткой.  

К семи всё было готово. Я переоделся в рубашку — вдруг Саша заглянет на кухню? — но в 19:50 Ира написала: «Уходи. Мы через десять минут».  

Я взял телефон, ключи, куртку. На улице моросил дождь. Кафе закрыто, кинотеатр далеко. Решил пройтись до парка.  

Под фонарем увидел их: Ира в красном пальто, Саша — в кожаном жакете. Жена жестикулировала, рассказывая что-то, потом обняла подругу. Они смеялись. Я замедлил шаг, но Ира заметила меня. Ее лицо стало каменным. Она что-то сказала Саше, та обернулась.  

Я свернул в переулок.  

В парке скамейки были мокрые. Сел, достал бутерброд, который схватил из холодильника. Сыр заветрился.  

Почему я соглашаюсь? В первый раз она попросила: «Мне нужно обсудить с Сашей личное». Потом — «деловые проекты». Теперь даже повода нет.  

Год назад, после ее повышения, ужины с подругой стали еженедельными. Я готовил, уходил, возвращался под утро, когда Ира уже спала. На столе — грязная посуда и записка: «Спасибо».  

Однажды спросил:  
— Может, я останусь? Выпью с вами вина.  
Она посмотрела, как на неудачную шутку:  
— Ты же не разбираешься в психологии. Мы говорим о тонкостях.  

Я молчал. В институте я изучал психологию, но бросил ради стабильной работы, когда Ира забеременела. Ребенка мы потеряли через месяц. После этого она запретила говорить об этом.  

Звонит телефон. Ира:  
— Ты где? Мы закончили.  

Дома пахло духами Саши и табачным дымом. На столе — объедки, пустая бутылка шампанского.  

— Спасибо, — Ира убрала волосы за ухо. — Завтра приберись, ладно?  

Я кивнул. Она пошла в спальню, даже не спросив, где я был.  

На кухне включил воду, чтобы помыть бокалы. На дне раковины нашёл обрывок бумаги — чек из ювелирного. Серьги. 120 000 рублей.  

Ира ненавидит золото. «Вульгарно», — говорила она. Но Саша любит бриллианты.  

Я вспомнил, как вчера жена сказала: «Нужно снять деньги с депозита. Для инвестиций».  

Бросил чек в мусорку.  

Утром Ира ушла раньше. В спальне на тумбочке лежали новые серьги — серебро с жемчугом. 

В офисе проверил общий счет — 120 000 списано вчера.  

Вечером Ира объявила:  
— В субботу Саша придет с мужем. Приготовь ту пасту с трюфелями.  

— А мне уходить? — спросил я.  

Она замерла, потом фальшиво рассмеялась:  
— Ну что ты! Ты же часть семьи.  

Я посмотрел на её серьги. Жемчуг блестел тускло, как её улыбка.  

— Хорошо, — сказал я. — Приготовлю.  

Но в субботу уехал к родителям. С собой — чемодан.  

Она звонила десять раз. Я выключил телефон.  

Теперь живу в съемной квартире. Готовлю только для себя. Иногда слишком много.