После развода сын решил отобрать у супруги ребенка и свалить на меня все заботы

Испытанием для моей нервной системы стала новость от сына. Артём, мой единственный ребёнок, не просто решил развестись, а вознамерился отобрать у супруги их дочь. 

— Объясни мне свой план, пожалуйста. Ты сутками на службе, а Сонечка будет моей постоянной ношей? 

— При чём тут ты? Ей уже девять. Не на руках же её носить. Или моя дочь тебе в тягость? — Артём с силой опёрся ладонью о косяк двери. 

— Не надо искажать мои слова. Я обожаю внучку, но её развитие — это огромная ответственность. Мне нужен отдых, а не новый виток родительских забот, — старалась я говорить спокойно. 

— Тебе сложно подогреть для неё суп? — сын усмехнулся. 

— Речь не о еде или чистой одежде. Я говорю о своём душевном равновесии. О проверке домашних заданий. О моральных ориентирах. 

— Не парься, я всё контролирую, — он сделал попытку улыбнуться. 

— Каким образом? Ты уезжаешь затемно, возвращаешься ночью. Когда ты успеешь поговорить с ней по душам? — я не сдавалась. 

— Ма-а-ам, она уже взрос-ла-я! — проговорил он. 

Я лишь безнадёжно вздохнула и вышла из комнаты. 

Их брак был скорым. В двадцать два года — любовь, страсть, и неожиданная новость. Против жизни я не спорю. Первое время они жили со мной. После кончины супруга их присутствие скрашивало моё одиночество, а с появлением маленькой Софийки дом наполнился светом. 

Но две женщины редко уживаются в одном пространстве. Лиза, его избранница, была милой, но абсолютно беспомощной в быту. Как ни показывала я ей простые вещи, всё выходило небрежно и неаккуратно. Я не могла молчать, наблюдая за этим. Разве я обязана была закрывать глаза на подобную неумелость? 

Когда внучке исполнилось три, они съехали, сняв милую квартирку неподалёку. Наши трения сошли на нет, отношения даже стали сердечнее. Мы начали ходить друг к другу в гости. Если меня что-то и раздражало, я держала язык за зубами. Это была их территория, их правила. Я наконец вздохнула свободно. 

София часто оставалась у меня, и это было истинным счастьем. Но после недели её постоянного присутствия, шума и вопросов, я чувствовала изнеможение. Тогда я находила благовидный повод вернуть её маме. 

Что послужило причиной их развала? Я не вдавалась в подробности. Прожили вместе десять лет, состояния не скопили. Делить оказалось нечего, кроме ребёнка. И снова все заботы лягут на мои плечи? 

Артём подал иск, уверенный в своей победе. У него есть крыша над головой, стабильный заработок, превосходящий доходы Лизы, и я, готовая помочь. А у неё ни собственного угла, ни родни в нашем городе. 

Он вернулся из суда мрачнее тучи. 

— Не вышло? — в моём голосе прозвучала надежда, которую я не стала скрывать. 

— Установили график встреч, но основное место жительства — с матерью. Она взяла Соню на заседание, и когда судья спросил девочку о её желании, та без колебаний ответила: «С мамочкой». Всё, люби их после этого, — подавленно бросил он и затворился в своей комнате, где пролежал до конца выходных, не притронувшись к еде. 

А я ощутила странное облегчение, смешанное с грустью. В субботу мы с внучкой идём в планетарий, я уже приобрела билеты. И это будет просто радость, без чувства долга.