– Отмечаете у нас, ваша квартира на праздники не нужна! – сказала свекровь

Утро выдалось суматошным, как и любое другое в нашей семье. Младшая, Машка, носилась по квартире с любимой куклой, то и дело натыкаясь на старшего Димку, который увлеченно собирал свой новый конструктор прямо посреди коридора. По радио играла какая-то незамысловатая мелодия, а я колдовала над сковородкой с омлетом, пытаясь не забыть про гренки в тостере.
– Мам, а когда завтрак? – донеслось из комнаты.
– Пять минут, только стол накрою! – крикнула я в ответ, ловко подхватывая выскочившие из тостера гренки.
В этот момент зазвонил телефон. Я мельком глянула на экран – "Галина Петровна". Свекровь никогда не звонила просто так, особенно по утрам. Что-то внутри меня напряглось, но я постаралась отогнать неприятное предчувствие.
– Доброе утро, Галина Петровна!
– Оленька, здравствуй, милая! – голос свекрови звучал необычайно бодро и доброжелательно. – Как вы там? Как мои внучата?

Я машинально помешивала омлет, отвечая на привычные расспросы о детях, муже и работе. Но что-то в её тоне заставляло меня насторожиться. Этот преувеличенно-ласковый голос я уже хорошо изучила за семь лет замужества – он всегда предвещал какой-нибудь "сюрприз".
– Знаешь, дорогая, – наконец перешла к делу Галина Петровна, – я тут подумала насчёт Нового года...
Рука с лопаткой замерла над сковородой. В животе появилось неприятное ощущение холода.
– ...мы же всегда собираемся вместе, правда? И у вас такая просторная квартира! Я решила – отмечаем у вас! Позовём тётю Валю, дядю Колю... Ты же не против?
Омлет на сковороде начал подгорать, но я не могла пошевелиться. В висках застучало. "Решила", "отмечаем у вас" – эти слова эхом отдавались в голове. Моя кухня, мой дом, который я так долго обустраивала... И вот так, одной фразой...
– Галина Петровна, но мы... – начала я, но она уже увлеченно перечисляла, кого позовёт и какие блюда приготовит.
– Ой, я тебе потом перезвоню, дорогая! – вдруг спохватилась свекровь. – У меня тут пирог в духовке. Всё, целую!
В трубке раздались короткие гудки. Я медленно опустила телефон и посмотрела на почерневший омлет. В горле стоял ком, а в голове крутилась одна мысль: "Как же так? Почему в моём доме всё решают без меня?"
– Мам, там что-то горит! – крик Димки вернул меня к реальности.
Я выключила плиту и открыла окно. В кухню ворвался морозный декабрьский воздух, но легче не стало. Казалось, что вместе с этим звонком в наш дом ворвалось что-то чужое, неправильное. И с этим надо было что-то делать.
К вечеру я совсем измоталась. Еле уложила детей – Димка канючил, что хочет достроить замок из конструктора, Машка раскапризничалась и никак не хотела надевать пижаму. В довершение всего какая-то дурацкая реклама по телевизору напомнила про Новый год, и я снова почувствовала тот противный ком в горле...

Андрей пришёл поздно – часов в одиннадцать. Я сидела на кухне, бездумно листая ленту в телефоне. Даже не заметила, как он вошёл.
– Ты чего не спишь? – он чмокнул меня в макушку, по привычке полез в холодильник. – Я там в пробке застрял, на Ленина опять авария...
– Будешь ужинать? – я потянулась к плите. – Там котлеты остались.
– Не, я поел в офисе, – он достал кефир, плюхнулся на табуретку. – Слушай, мать звонила сегодня...
У меня внутри всё оборвалось.
– Знаю. Мне тоже.
– А чего такая кислая? – он глотнул кефир прямо из бутылки (терпеть не могу эту его привычку). – Нормально же всё придумала – соберёмся, посидим...
– Нормально? – я с грохотом захлопнула дверцу холодильника. – Слушай, вот объясни мне – почему твоя мать вечно решает за нас? Мы что, маленькие? Ты вообще-то спросил, может у меня планы были?
– Какие планы? – он поставил бутылку, и я заметила, как у него дёрнулась щека. – Мы же каждый год...
– Вот именно! – перебила я. – Каждый год она командует – где, когда, с кем! А мы как болванчики киваем!
– Ну началось... – Андрей встал, нервно одёрнул футболку. – Что тебе не нравится? Квартира большая, места всем хватит...
– Да не в квартире дело! – я почувствовала, что начинаю заводиться. – А в том, что это наш дом! Мой и твой! И я хочу сама решать...
– Господи, Оль, ну что ты как маленькая? – он поморщился. – Подумаешь, праздник. Ну хочет мать собрать всех – и что теперь? Скандал устраивать?
– Я не устраиваю скандал, – я старалась говорить тихо, чтобы не разбудить детей. – Я хочу, чтобы ты хоть раз встал на мою сторону. Чтобы сказал – извини, мам, но мы сами решим...

– Так, всё, – он махнул рукой. – Я спать. Завтра на работу, устал как собака. И вообще – что за детский сад? Нашла проблему...
Он ушёл, а я осталась сидеть на кухне. В окно было видно, как на соседнем доме мигает неоновая вывеска "Продукты". Туда-сюда. Туда-сюда. Как маятник. У нас в спальне скрипнула дверь – наверное, Андрей пошёл в душ.
Я вдруг вспомнила, как познакомилась с его мамой. Она тогда сразу начала учить меня, как готовить борщ "правильно". А я молчала. Думала – ну и пусть, зато Андрюшку любит, заботится... Может, тогда и надо было сказать? Поставить границы?
За стеной зашумела вода. Скоро придёт в постель, обнимет как ни в чём не бывало... А я буду лежать и думать – вот оно как. Семь лет вместе, а он до сих пор маменькин сынок. И что с этим делать – непонятно.
– Ой, а давайте вот сюда поставим ёлку! – Галина Петровна решительно двинулась к углу гостиной, где стоял мой любимый фикус. – Тут как раз и розетка рядом, для гирлянды...
Я промолчала, делая вид, что занята салатом. Третий день не могла отделаться от головной боли. Свекровь приехала "просто поужинать", но я-то знала – главное начнётся потом.
– Мам, может не будем пока про ёлку? – Андрей мельком глянул на меня. – Давайте поедим сначала.
– А что такого? – она оглядывала комнату хозяйским взглядом. – Я же хочу как лучше. Вот у Верочки, моей соседки, в прошлом году...
Звякнула ложка – это Машка уронила её под стол.
– Дети, за стол! – я вытерла руки. – Дим, выключи телевизор.
Расселись. Димка уткнулся в тарелку, начал ковырять котлету. Машка пыталась посадить куклу рядом с собой.
– Что-то ты бледная, Оленька, – свекровь положила себе салат. – Может, витаминчики попить? У меня есть хорошие...
– Спасибо, обойдусь.
Андрей кашлянул:
– Мам, как там тётя Валя? Придёт на праздник?
– Конечно придёт! – оживилась Галина Петровна. – Я уже всех обзвонила. И дядю Колю с Ниной позвала, и Сережиных... Кстати, Оль, ты не против, если мы стол в гостиной накроем? А то на кухне тесновато будет.
Я почувствовала, как начинает дёргаться глаз. "Не против", "тесновато будет"... Она даже вопросы умудряется задавать так, что ответить "нет" невозможно.
– Галина Петровна, – начала я максимально спокойно. – Мы вообще-то ещё не решили...
– Как не решили? – она удивлённо подняла брови. – Андрюша, ты что, не сказал маме?

– Мам, – Андрей покраснел. – Мы просто хотели...
– Да что тут решать? – перебила она. – Всегда же собирались вместе! Традиция такая. Вот помню, когда Андрюшенька маленький был...
– Можно я пойду к себе? – вдруг подал голос Димка. – Я наелся.
– Нет, – отрезала я. – Сиди. Галина Петровна, давайте всё-таки обсудим...
– Доченька, – она сделала паузу, и я поняла – сейчас начнётся. – Вот скажи, что тебя смущает? Мы ведь одна семья. Я же как лучше хочу. Вон, Люба, жена Серёжи, никогда против не была...
– Я не Люба.
Тихо звякнула вилка – это Андрей положил её на тарелку. Машка перестала болтать ногами под столом.
– Господи, да что ж такое! – всплеснула руками свекровь. – Вот не пойму я тебя, Оля. Всё тебе не так! А я, между прочим, всю жизнь... Андрюша, ну скажи ты ей!
Я посмотрела на мужа. Он сидел, опустив глаза, и теребил салфетку. Щёки у него пошли красными пятнами.
– Мам... Оль... Давайте не будем...
– Мамочка, – вдруг пискнула Машка. – А можно я куклу покормлю?
– Нельзя! – рявкнула я и тут же прикусила язык. – Извини, солнышко. Доедай котлетку.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как тикают часы и где-то на улице сигналит машина.
– Я вот что думаю, – Галина Петровна промокнула губы салфеткой. – Неблагодарная ты, Оля. Я для вас всё, а ты...
– Мама! – Андрей наконец поднял голову.
– Что "мама"? Правду говорю! Вот раньше невестки свекровей уважали. А сейчас что? Я же любя, по-матерински...
Я встала из-за стола. Руки тряслись.
– Дети, в свою комнату. Быстро.
Димка схватил сестру за руку и утащил, даже не споря. Умница, всё понял.
– Галина Петровна, – я оперлась о спинку стула, чтобы не упасть. – Вы можете хоть раз, хоть один-единственный раз спросить, чего хочу я? Или для вас имеет значение только ваше мнение?
– Оленька! – она прижала руку к груди. – Да как ты можешь! Я же...
– Всё, хватит.
Я вышла из комнаты. В ушах шумело. Краем глаза заметила, как дёрнулся было Андрей – то ли остановить, то ли пойти за мной. Но остался сидеть. Конечно – куда же он денется от мамочки.
Я стояла у окна в спальне и считала машины во дворе. Синяя, красная, белая... Делать вид, что всё в порядке, больше не было сил. За дверью послышались шаги – лёгкие, осторожные. Не Андрей.
– Оля, можно к тебе?
Я не ответила. Галина Петровна помялась у двери и всё-таки вошла.
– Знаешь, – она присела на краешек кровати, – я тут подумала... Может, и правда погорячилась.
Белая машина, серебристая, снова белая...
– Просто я же как лучше хотела. Ты не подумай, я не со зла...
– А с чего? – я наконец повернулась. – Зачем вам это? Зачем каждый раз нужно... подминать всё под себя?
Она растерянно моргнула:
– Я? Подминаю? Да что ты такое говоришь! Я же забочусь...
– О ком? – я чувствовала, как дрожит голос. – О себе? О своём желании всем командовать?
– Оля!
– Нет, давайте начистоту! – меня уже несло. – Почему вы не можете просто спросить? "Ребята, давайте вместе решим"? Почему обязательно нужно вот так – явочным порядком?
Галина Петровна побледнела. На секунду мне стало её жалко – сидит, комкает платок, губы дрожат. Но я не могла остановиться:
– Вы ведь даже не спросили, какие у нас планы! Может, мы хотели...
– А у вас были планы? – тихо спросила она.
Я запнулась. Планов, если честно, не было. Но дело же не в этом!
– Галина Петровна, – я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Вы не понимаете. Дело не в празднике. Дело в том, что это наш дом. Мой и Андрея. И я хочу чувствовать себя здесь хозяйкой, а не... не вечной невесткой, которая всем должна.
Она молчала. За стеной тикали часы, из детской доносился приглушённый смех – видимо, Димка опять что-то рассказывал сестре.
– А знаешь, – вдруг сказала Галина Петровна каким-то другим голосом, – моя свекровь, когда я вышла за Андрюшиного отца... Она вообще меня в дом не пускала первое время. "Не так готовишь, не так убираешь..." А потом, когда всё-таки пустила... Я себя там как служанка чувствовала. Каждый шаг под контролем.
Она замолчала, разглаживая несуществующие складки на юбке.
– И я тогда поклялась – вот если у меня невестка будет, я никогда... – она запнулась. – А получается, да? То же самое делаю?
Я смотрела на её седеющие волосы, на руки с выступающими венами – и вдруг поняла: она ведь правда не со зла. Просто не знает, как по-другому.
– Знаете, – я присела рядом, – давайте попробуем заново? Не как свекровь с невесткой, а как... ну, как две женщины, которые обе любят Андрея и хотят, чтобы всем было хорошо?
Она подняла глаза – и я увидела в них слёзы.
– Прости меня, – прошептала она. – Я же правда не хотела... Думала – вот, соберу всех, как раньше...
– Я понимаю. Но мы уже не "как раньше". У нас своя семья. И мне важно...
– Чтобы с тобой считались, – закончила она. – Господи, а ведь я в твоём возрасте точно так же думала! И как же я не заметила...
Она вдруг всхлипнула и прижала платок к глазам. А я, сама от себя не ожидая, обняла её за плечи.
– Ну что вы... Всё хорошо. Просто давайте теперь вместе решать, хорошо?
За дверью скрипнула половица – кажется, Андрей подслушивал. Ну и пусть. Может, хоть теперь поймёт, что иногда лучше дать женщинам разобраться самим.
На кухне у Галины Петровны пахло корицей и ванилью. На столе громоздились противни с печеньем – фирменным, которое она пекла каждый Новый год. Машка крутилась рядом, выпрашивая горячее печенье, а Димка с важным видом помогал посыпать готовые звёздочки сахарной пудрой.
– Так, звёздочки складываем вот сюда, – Галина Петровна подвинула большое блюдо. – Оленька, глянь, может пора елочки вынимать?
Я заглянула в духовку:
– Ещё минутки три, края не зарумянились.
– Ну всё, значит успею стол накрыть! – она достала новую скатерть – белую, с еле заметными снежинками. – Сережины к шести придут, Валечка с Колей к семи...
Андрей прислонился к дверному косяку:
– Мам, может помочь чем?
– Да что ты можешь помочь! – фыркнула она. – Вон, лучше жену свою береги. А то она у тебя со мной весь день на кухне...
– Галина Петровна! – я шутливо погрозила ей пальцем. – Мы же договорились!
Она прижала руку к груди в притворном испуге:
– Ой, простите-простите! Забыла совсем – никаких нравоучений!
Мы рассмеялись. Андрей непонимающе переводил взгляд с меня на мать:
– Вы что, сговорились что ли?
– А то! – подмигнула свекровь. – Женская солидарность, сынок. Вот помню, моя свекровь...
Она осеклась, глянула на меня виновато. Я улыбнулась:
– Ничего, рассказывайте. Теперь-то можно.
– Да нет, – она махнула рукой. – Что старое вспоминать? Лучше скажи, ты свой фирменный салат принесёшь завтра?
– Обязательно. И ещё я тут рецепт новый нашла...
– Бабуль, а можно мне ещё печенье? – встрял Димка.
– Нельзя, – ответили мы хором и снова рассмеялись.
Андрей покачал головой:
– Что-то мне страшно становится. Когда вы успели так спеться?
– Поговорили по-человечески, – я чмокнула его в щёку, проходя мимо. – Всё-таки иногда лучше сразу сказать, что не так, правда, Галина Петровна?
Она кивнула, распутывая мишуру для ёлки:
– Правда, Оленька. Знаешь, я тут подумала... Может, летом на дачу поедем? У меня там малина поспеет, смородина... Дети на воздухе побегают...
– Было бы здорово, – я достала готовые ёлочки из духовки. – Только вы нас сначала спросите, хорошо? А то мало ли, вдруг у нас другие планы будут?
– Договорились, – она улыбнулась. – Вот что значит – невестка попалась разумная. А я-то, дура старая...
– Не начинайте! – я шутливо замахнулась полотенцем. – А то ведь я тоже много чего сказать могу!
Мы возились на кухне до самого вечера. Галина Петровна рассказывала истории из Андрюшиного детства, я делилась своими рецептами. Димка с Машкой по очереди таскали печенье, а Андрей сидел в уголке с чашкой чая и улыбался, глядя на нас.
– Знаешь, – шепнул он мне, когда мы собирались домой, – я и не думал, что вы можете вот так... по-хорошему.
– А ты больше верь в женщин, – я поправила шарф на Машке. – Мы многое можем, если захотим.
Галина Петровна вышла проводить нас до двери. Снег скрипел под ногами, фонари отбрасывали желтые пятна на сугробы, а в свете окон кружились снежинки.
– Спасибо за печенье! – крикнул Димка.
– Вам спасибо, что пришли, – она помахала рукой. – С наступающим, родные мои!
Мы шли домой, и я думала – как всё-таки странно устроена жизнь. Иногда нужно просто набраться смелости и сказать то, что давно копилось на душе. И тогда даже самая сложная ситуация может обернуться чем-то хорошим.