– Надо было выбрать цивилизованное место, а не эту глушь! – подруга притащила на мой день рождения детей и еще осталась недовольна мной

Мои пальцы сомкнулись вокруг холодного металла ключей. Я показала их подругам, собравшимся у калитки.

— Вот он, мой маленький рай, — интригующе сказала я. — Только тишина, гладь воды и покой. Наконец-то мы вместе. 

Я толкнула тяжелую дверь. Воздух, пахнущий старым кедром и сухой травой, обнял нас. Всё было готово: полотенца на резных скамьях, самовар на столе, букет луговых цветов в глиняном кувшине. Я мечтала о тихом вечере в свой день рождения, только мы трое. 

— Аня, ты волшебница, — прошептала Ира, касаясь рукой теплой стены. — Здесь так хорошо. 

— Ждем только Катю, — ответила я, поправляя фитилек в керосиновой лампе. 

В кармане завибрировал телефон: «Ань, выехала. Не сердись… Взяла ребят. Безвыходная ситуация». 

— О нет, — вырвалось у меня. 

Еще вчера Катя оправдывалась, голос ее звучал виновато и устало: 

— Муж в командировке, няня заболела, а к родителям мужа я не поеду. Ты же понимаешь. 

— Но здесь ничего не приспособлено для малышей, — пыталась я возразить мягко. — Озеро глубокое, берег крутой. Мы хотели просто пообщаться. 

— Тогда мне придется отказаться, — прозвучало в трубке жестко. 

Я закусила губу. Мне хотелось сказать, чтобы она оставалась дома, но я сдалась, как всегда: 

— Решай сама. 

Я знала ее тревожную натуру. Ее сыну и дочери было девять и пять, но для Кати они вечно оставались несмышленышами, которых нельзя отпустить ни на шаг. 

Она прибыла через сорок минут, нагруженная сумками, с двумя недовольными детьми, тащившимися позади. 

— Мы надолго? — сразу спросила девочка, надув губы. 

— Будет весело! — бодро, но как-то натянуто заверила их мать, а мне бросила: — Прости, выбора не было. 

— Ладно. Прошу тебя, не подпускай их к воде. И к печке. 

Первое время все шло сносно. Мы пили медовуху, вспоминали смешные истории из прошлого. Дети копошились на крыльце, рисуя что-то на песке. Но скоро им стало неинтересно. 

— Можно побегать? — пристал мальчик. 

— Только не шумите, — отмахнулась Катя, погруженная в спор о прошлогоднем отпуске. 

Сначала был слышен лишь их смех, а потом — громкий плач. Девочка сидела на земле, обхватив локоть. 

— Он меня толкнул! 

— Сама упала! — кричал брат. 

Я вскрыла аптечку с пластырями. Царапина была пустяковой, но хрупкая гармония вечера дала первую трещину. 

— Кать, может, им действительно тяжело? — осторожно начала я, когда нытье не прекращалось. — Отвези их домой, а потом вернешься? 

— Как я могу уехать в твой день? — она посмотрела на меня с упреком. — Успокою их. 

Но спокойствие не наступило. Пока мы пробовали испеченный мной пирог, раздался оглушительный визг изнутри. Дети, играя, задели и опрокинули таз с теплой водой прямо на пол. Катя побежала туда, поскользнулась и приземлилась, успев выругаться. 

— Прекрасный получился вечер! — сквозь зубы процедила она, разглядывая ссадину. 

Я молча принесла перекись. От праздничного настроения не осталось и следа. Музыку выключили. Собирались молча. Я вынесла на улицу забытый кем-то свитер и услышала, как Катя, усаживая детей в машину, бросила через плечо: 

— Надо было выбрать какое-нибудь обычное место, где всё цивилизованно, а не эту глушь. 

Я остолбенела. 

— Виновата глушь? Или я? Ты сама привезла сюда их, хотя знала, что им будет нечем заняться! 

— Настоящая подруга думает о комфорте близких, а не только о своих фантазиях! — отрезала она и резко завела мотор. 

Автомобиль растворился в сумерках. Я осталась на пороге, слушая, как в камышах трещат цикады. 

— Поздравляю себя, — прошептала я пустоте вокруг. — Отметили. 

Утром телефон выдавил сухое сообщение: «У Саши синяк. В целом ничего страшного. Но я расстроена твоим отношением». Я отложила телефон. Сначала в груди закипела обида, потом ее сменила пустота. Вечером позвонила Ира. 

— Не бери в голову. Все видели, как ты старалась. Катя просто не умеет разделять границы. Для нее мир — это одна большая детская комната, где она главная нянька. 

— Я не сержусь, — честно ответила я. — Мне просто грустно. Мечтала о другом дне. Получила суету и недовольство. 

Я повесила трубку. Достала с полки баночку, где смешались листья смородины и мяты. Вдохнула аромат. Праздник был разрушен, но из обломков я вынесла нечто ценное: даже близким надо уметь говорить «нельзя».