Муж все выходные проводит у бывшей, оправдывая это тем, что помогает ей с детьми

Все началось с благородного предлога. Сначала раз в месяц. Потом каждые выходные. Мой муж, Антон, проводил субботу и воскресенье у своей бывшей жены, Ольги. 

— Ей тяжело одной с двумя малышами, — оправдывался он, натягивая куртку уже в пятницу вечером. — Маленькие же, помощи нет. Разве я могу отказать? 

Мои аргументы – что у нас тоже есть совместная жизнь, планы, что я скучаю, что это странно – разбивались о каменную стену его «долга». Ревность грызла изнутри, смешанная с обидой. Его жизнь там, с ними, казалась ему настоящей, а я – фоном, ожидающим его возвращения к будничным делам. 

— Антон, так больше не может продолжаться. Ты – мой муж. Твои выходные принадлежат нашей семье. Ты исчезаешь на двое суток! Я чувствую себя брошенной. Это унизительно. 

Он смотрел на меня, будто впервые осознавая масштаб моей боли. 

— Ты права, — наконец выдохнул он, потупив взгляд. — Я не подумал… Я эгоист. Прости. Я поговорю с Олей, объясню. Эти выходные я проведу дома. С тобой. Обещаю. 

Его слова стали бальзамом. Я поверила. Настроение взлетело до небес. Мы сходили в кино, гуляли в парке, я готовила его любимый борщ. Он был здесь, смеялся, рассказывал истории. Казалось, трещина затягивается. Я видела в его глазах ту нежность, которую почти забыла. 

Воскресенье подходило к концу. Мы пили чай на кухне, тишина была теплой и уютной. И вдруг его телефон зажужжал на столе. Он взглянул на экран, и тень пробежала по его лицу. Встал, отошел к окну, ответил тихо: 

Сердце упало камнем. Он повернулся ко мне, виновато пожимая плечами: 

— Извини… Это Оля. У Сережи температура под 39, она в панике, не знает, что делать. Я быстро, только помогу дозвониться до врача, может, в аптеку съезжу… Час максимум. Обещаю. 

Старый, как мир, предлог. «Дети», «паника», «помочь». Я смотрела на него, на его спешку, с которой он хватался за ключи от машины. Все его вчерашние обещания рассыпались в прах за один телефонный звонок. Это был не экстренный вызов скорой – это был привычный рывок туда, где он чувствовал себя нужнее. 

— Антон, — голос мой был странно спокоен. — Если ты уйдешь сейчас, не возвращайся. 

Он замер у двери, обернулся. 

Дверь захлопнулась. Звук двигателя его машины за окном нарастал и стихал вдалеке. 

Я сидела за столом. Борщ в кастрюле на плите уже остыл. Тикали часы. Во мне не было ни злости, ни слез. Я поняла все. Его приоритеты были высечены в камне, и я никогда не была на первом месте. Его «долг» перед прошлой семьей всегда будет важнее нашего настоящего. Важнее меня.

Я встала. Спокойно взяла чемодан. Сложила самое необходимое. На улице уже темнело. Он не вернулся. И не вернется вовремя. Как всегда. 

Написала записку: "Я не вернусь". 

Положила записку прямо на середину стола, рядом с его кружкой. Подняла чемодан. Выключила свет на кухне. Взяла ключи от своей машины. Внутри было спокойно и пусто. Пусто, как в этом доме, который так и не стал моим. Куда угодно, лишь бы подальше от вечного воскресенья в чужой жизни.