Мой зять увлекается современными методиками воспитания, а я против таких опытов над внучкой

Я впервые увидела это в субботу утром. Моя внучка Машенька, которой всего восемь месяцев от роду, лежала на полу в окружении странных игрушек — деревянных кубиков с буквами, карточек с точками вместо цифр. А зять, Андрей, сидел рядом, записывая что-то в блокнот.

— Что это за цирк? — спросила я, не скрывая раздражения. — Она же младенец, а не подопытный кролик!

Андрей поднял голову, улыбнулся своей спокойной улыбкой, от которой у меня всегда появлялось беспокойство:

— Это методика раннего развития, мама. Мы учим Машу распознавать паттерны.

— Паттерны? — переспросила я, подхватывая внучку на руки. — В наше время детей просто любили, а не «развивали» по графику.

Конфликт разгорелся через неделю, когда я застала, как Андрей оставил Машу плакать в кроватке, объяснив: «Она должна научиться саморегуляции». Мое сердце разорвалось на части.

— Ты издеваешься над ребенком! — крикнула я, едва сдерживая слезы. — Твои «методики» лишают ее тепла!

— А ваша гиперопека лишит ее самостоятельности! — парировал он, впервые повысив голос.

Дочь Лена бросилась мирить нас, но я уже хлопнула дверью.

Той ночью я не спала. Вспоминала, как Лена в пять лет сама завязывала шнурки, а я гордилась, что не помогала. Может, Андрей не так уж неправ?

Утром пришла с белым флагом — баночкой домашнего варенья. Застала зятя за чтением статьи о традиционном воспитании.

— Я... хотела извиниться, — выдавила я. — Но и ты пойми: мне страшно.

Он вздохнул, подвинув стул:

— Мне тоже. Каждый день сомневаюсь. Может, попробуем совместить? Например, методические карточки, но во время ваших сказок?

Компромисс родился неловко, как первый шаг ребенка. В понедельник я показывала Маше картинку с яблоком, параллельно напевая колыбельную из своего детства. Андрей, скрипя зубами, разрешил брать ее на руки при первом хныке.

Чудо случилось через месяц. Машенька, играя в моих объятиях, вдруг ткнула пальчиком в карточку с кошкой и произнесла: «Кы-кы».

— Она соединила визуальное восприятие с эмоциональной привязанностью, — Андрей смотрел на дочь как на сверхновую звезду.

— Просто поняла, что кошка мягкая, как бабушкины руки, — парировала я, пряча улыбку в коротенькие волосы внучки.

Теперь по вечерам мы с зятем пьем чай, составляя «гибридные» уроки. Он объясняет нейропсихологию, я рассказываю, как Лена боялась грозы, пока не придумала сказку про барабанщиков-тучек. Иногда спорим, но чаще смеемся.

А вчера Машуня сделала первый шаг — от карточек с геометрическими фигурами ко мне навстречу. И Андрей, этот упрямый ученый, не стал записывать результат в блокнот. Просто обнял нас обеих, и под его очками были видны влажные глаза.