Мой муж запретил нашей дочери встречаться с парнем, а она тайно вышла за него замуж

Жизнь – это калейдоскоп ожиданий и неожиданностей. Моя семья, казалось, была выточена из гранита, пока не пришел этот день. Помню, как Люба, наша дочь, вся сияющая, объявила: 

— Мам, пап, я встречаюсь с Игорем! Он замечательный! 

Но лицо моего мужа, Сергея, стало каменным. Он был человеком принципов, жестких и непоколебимых. 

— Игорь? Сын того электрика? — фраза прозвучала, как приговор. — Нет, Люба. Это не пара тебе. У него нет перспектив, образования. Забудь. 

Я видела, как угас свет в глазах дочери. Сердце мое ныло. Я пыталась быть мостом: 

— Сережа, давай хотя бы познакомимся? Может, он хороший парень? 

— Решение принято, — отрезал он. — И точка. 

Но молодость и любовь не знают запретов. Люба, моя тихая, послушная девочка, совершила бунт. Они тайно расписались. Когда она, бледная, но с каким-то ожесточенным достоинством, сказала нам об этом, мир рухнул. Сергей побледнел, потом побагровел. 

— Что?! — его крик сотряс стены. — Ты осмелилась пойти против меня? Вышла за этого… нищего?! 

— Папа, я люблю его! Он мой муж! 

— Тогда ты больше не моя дочь! — слова висели в воздухе, холодные и острые, как лезвие. — Не смей переступать порог этого дома. Пока он рядом с тобой — тебя для меня нет. 

Люба смотрела на него с ужасом и непониманием. Я бросилась к ней, обняла, заплакала. Но Сергей был непреклонен. Дверь захлопнулась за ней. А в нашем доме воцарилась ледяная пустота. Сергей не упоминал Любу, как будто ее и не было. 

Я тайком встречалась с дочерью, видела, как им тяжело. Игорь работал на двух работах, они снимали крохотную комнату. Но в глазах Любы была любовь и вера. А я видела и другое – в Игоре была какая-то внутренняя сила, надежность. Он не жаловался, не злился на Сергея, лишь тихо говорил: «Время все расставит, мама». 

Время расставило, но так, как никто не ожидал. Сергею диагностировали редкую, сложную болезнь. Требовалась дорогостоящая операция за границей, немедленно. Наши сбережения таяли на глазах. Мы продали машину, я готова была заложить квартиру. Отчаянье сжимало горло каждую ночь. Однажды вечером раздался звонок. Это был Игорь. Голос у него был спокойный, деловой. 

— Алло, мама. Я знаю о ситуации. Сколько нужно? 

Я, рыдая, назвала огромную сумму, даже не надеясь. 

— Хорошо. Завтра к обеду деньги будут на вашем счету. Не волнуйтесь. 

Он положил трубку. Я не поверила. Но на следующий день деньги пришли. Вся сумма. Позже, уже после успешной операции, когда Сергей шел на поправку, Люба призналась, шепотом: 

— Он заложил свою долю в новом перспективном проекте, мама. Том, на который копил годами. Сказал, что человеческая жизнь важнее любых планов. 

Сергей узнал об этом от меня. Я видела, как дрогнуло его лицо, как он отвернулся к окну, долго смотрел вдаль. Гордыня и благодарность вели в нем тихую войну. Однажды, когда Игорь привез Любу и скромно стоял в дверях больничной палаты, Сергей подозвал его жестом. Игорь подошел, чуть склонив голову. 

— Спасибо, — прохрипел Сергей, не глядя ему в глаза. Его рука дрогнула и медленно поднялась. — Спасибо… сынок. 

Он не назвал его по имени. Но это рукопожатие – сильное, мужское, – было красноречивее любых слов. Трещина в граните нашей семьи начала зарастать. Медленно, болезненно, но неотвратимо. И когда я видела, как Игорь осторожно помогает Сергею сесть в кресло, как мой муж кивает ему, уже без тени прежней неприязни, я понимала: самое прочное – это не камень, а человеческое сердце. Даже если ему нужно время, чтобы растаять. И я наливала чай для всех четверых, впервые за долгие годы чувствуя, что дом снова полон.