Мой брат недавно рассказал мне такое, что у меня слезы на глазах навернулись от обиды

Мы с братом Андреем — свои люди. Ну, знаете, как бывает: он старше на пять лет, но мы всегда могли потусить вместе, посмеяться над глупыми мемами или просто помолчать в одной комнате, и это не было неловко. А вот с мамой... Тут всегда была тихая буря. Не ссоры на кухне, нет. Скорее, постоянное напряжение, как фоном работающий холодильник. Слышишь его только тогда, когда он вдруг выключается.
Всегда была эта народная мудрость: папы души не чают в дочках, а мамы — в сыночках. У нас это сработало на все сто. Правда, моего папу я видела в основном на фотографиях из разных городов — вечный разъездной характер работы. Позвонить, спросить «Как дела в школе?» — это запросто. А вот поговорить по душам... Не сложилось.
Зато у мамы с Андреем был свой закрытый клуб. Они могли болтать по телефону три раза за час, советоваться, какую кофемолку купить, и я точно знала, что темой номера одного из этих звонков непременно стану я. Но я не ревновала. Серьёзно! Ну, есть у них такая связь, а у меня своя жизнь: любимый муж Сергей и наш маленький сынишка Костик. Вот куда уходила вся моя энергия.

Как-то раз мы с Серёжей заглянули к Андрею на ужин. Сидим, едим его фирменные спагетти карбонара, трещим о всякой ерунде. И как-то само собой разговор перетек на жилищный вопрос. Мы как раз вовсю изучали банковские предложения по ипотеке, голова шла кругом.
- И как, сильно бьет по бюджету? — поинтересовался Андрей, закуривая на балконе. 
Он всегда жил одним днем: снимал неплохую однушку, деньги тратил на гаджеты и поездки, о завтрашнем дне не парился.
Сергей, мой благоверный, любит порассуждать вслух. Размялся и давать строить планы: 
- Да нормально! Пока выплачивать, а там, глядишь, и на второго ребёнка решимся, материнский капитал в дело пустим. Ну и наследство, в конце концов, никто не отменял. Когда родители... ну, ты понял. Их квартира — она же пополам поделится, вот и подкопим.
Андрей затянулся, выпустил дым колечком и так небрежно, будто речь о погоде, бросил: 
- А, ну да... Хотя, я честно не уверен, но вроде как родительская хата уже оформлена на меня.
У меня в ушах зазвенело. Я даже вилку отложила. 
- Ты о чем? — чуть не поперхнулась я. 

Но Сергей, не чувствуя подвоха, уже поддержал беседу: 
- Да все так делают! Продадите, деньги поделите, вложитесь во что-то свое.
Андрей лишь пожал плечами, будто это вообще не важно.
Всю дорогу домой я молчала, уставившись в темное окно машины. В голове стучало: «На него... Оформлено на него одного». Да я понимаю, что говорить о таком, пока родители живы-здоровы, — последнее дело. Но черт возьми, это же принцип! Мы оба их дети! Почему я сразу стала каким-то второсортным членом семьи?
Не выдержала. Приехав домой и уложив сына, я набрала маму. Сердце колотилось где-то в горле.
- Мать, мы сегодня у Андрея были», — начала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Он там такое ляпнул... Сказал, что ваша с отцом квартира записана на него. Это шутка такая неудачная?
Знаете, в глубине души я ждала чего угодно. Что она возмутится: «Да как он мог такое сказать! Конечно, нет!». Или начнет путано оправдываться, смущаться. Хоть что-то, что покажет — ей неловко.
Но в ответ я услышала лишь спокойный, ровный голос, как если бы она объясняла рецепт оливье: 

- Ну да, доча, всё верно. Мы так решили. Ну, у тебя же муж есть, обеспеченный, семья. Он о тебе позаботится. А Андрей... Ну, ты сама его знаешь. Он один, постоянно чужие стены. Ему нужнее. Это просто поддержка с нашей стороны.
У меня в глазах потемнело. 
- То есть я что, уже не семья? — голос мой сорвался на крик. — Я теперь чужая? Вы меня списали в утиль в тот день, когда я замуж вышла? А если мы с Сергеем разведемся, я на улице окажусь? Вы вообще думали хоть секунду?
Я не помню, что еще я кричала в ту трубку. Кажется, это был поток боли и гнева. Мама же, сохраняя ледяное спокойствие, сказала: 

- Ты слишком эмоционально реагируешь. Давай поговорим, когда успокоишься.
Разговор закончился. А я сидела с телефоном в руке и думала только об одном: а где в этот момент был папа? Где он был, когда они принимали это «семейное» решение? Или он снова был в отъезде, а мама, как всегда, просто подсунула ему какие-то бумаги на подпись, не вдаваясь в подробности?
Это не просто обида. Это настоящее предательство. И ладно бы только мамино... Но и брат, который молчал все эти годы. И папа, который, видимо, просто махнул рукой. Теперь я смотрю на них и не знаю, как дышать с ними одним воздухом. И как вообще после этого доверять кому-то из родных?