– Машину я заберу себе, а квартиру поделим поровну, – заявил муж, когда дошло до раздела имущества

Я сидела, а Сергей стоял напротив, упираясь руками в стол. Вечер был таким же серым, как и наши отношения последние два года, но до этого момента я еще как-то надеялась… на что? На приличие? На остатки уважения? 

— Машину я заберу себе, — повторил он, чуть громче, словно я не расслышала или не поняла. — Она мне нужна для работы, я на ней каждый день езжу. Без нее — никак. А квартиру… — он махнул рукой в сторону стен, которые мы когда-то выбирали вместе, — поделим поровну. Продадим, деньги пополам. Или выкупишь мою долю, если сможешь. 

Вот она, вся его «справедливость». Его «нужно» — закон. Мои годы, вложенные в этот дом, в его карьеру, пока он строил свой бизнес (а я брала на себя все бытовое, чтобы ему было легче), мои сбережения, которые частично ушли на первый взнос за эту самую машину… Все это – в расчет не берется. Пустое место. 

— Поровну? — Голос мой звучал тихо. — Квартиру, которую мы покупали вместе, на которую я тоже копила, которую обустраивала годами… Поровну? А машину, за которую я заплатила треть из своего наследства, ты просто забираешь? 

— Я же объясняю, Юля! — в его тоне появилось раздражение. — Машина — это расходник, рабочий инструмент! Без нее я не смогу нормально зарабатывать. Она, по сути, привязана ко мне. А квартира… — он снова повел рукой, — это просто квадратные метры. Их можно оценить, поделить. Все честно. 

«Честно». Это слово ударило по нервам. Честно – это когда я брала на себя все, чтобы он мог «зарабатывать»? Честно – это когда моя «необходимость» иметь крышу над головой, место, где я чувствовала себя дома, приравнивается к его желанию сохранить удобный транспорт? 

— Нет, Сергей, — сказала я четко. — Так не пойдет. Это нечестно. Ты прекрасно знаешь, что машина — это тоже имущество, приобретенное в браке. На общие деньги. Если она тебе так «необходима» для работы, ты можешь выкупить мою долю в ней. По рыночной стоимости. Прямо сейчас. Или мы продаем ее вместе с квартирой и делим все деньги поровну. Все, что нажито совместно. Выбирай. 

— Ты что, серьезно? — он фыркнул. — Какая разница? Машина же не стоит как квартира! 

— Для меня разница есть, — парировала я. — И для закона тоже. Твоя «необходимость» не отменяет моего права на половину совместно нажитого. Машина — часть этого. Либо ты компенсируешь мне мою долю деньгами прямо сейчас, либо продаем и ее, и квартиру, и делим все пополам. Третьего не дано. 

— Ты усложняешь все, — пробормотал он наконец, вставая. — Ладно. Я подумаю. 

Он вышел из кухни. Я не позволила себя обокрасть под соусом его удобства. Я сказала «нет». Возможно, это была первая настоящая победа за долгое время. Победа не над ним, а над той тенью себя, которая слишком долго молчала и соглашалась. 

Машина или деньги — сейчас это было не главное. Главным был отказ от его одностороннего «честно». Начало новой главы, где мои интересы больше не будут задвигаться на задний план под колесами его «необходимости». Пусть думает. Я была готова бороться за то, что по праву мое. До конца.